одной из Минских саун. На девчонку было страшно смотреть, она валилась с ног, но продолжала улыбаться и работать. Руками, ртом, головой, неустанные колебательные, вращательно-поступательные, давно не избирательные, хаотичные, но в целом стремительно-целеустремлённые движения с одним смыслом — вызвать оргазм. Она кончила, затраханная пальцами согнутыми крюком, поддетыми внутрь в сторону вагины. Рыженков догадался надеть Кольцо на палец и простимулировать её клитор через тонкую стенку, разделяющую анус и вульву. Сгоревшую на работе ударницу секс-труда завернули в огромное махровое полотенце и положили на лавку. Никому не было дела до неё. Неинтересно заниматься остывающей наложницей, тем более когда за дверью выстроилась очередь желающих получить оргазм от контакта с Ключником.
Мой контакт с Анжелой оставался односторонним. Мюллер напрочь отказался менять Анжелу даже на четырёх рабынь, которые у меня были.
— Без обид, Дмитрий. Но за все ошибки в жизни нужно платить, — сухо сказал он.
17 мгновений имел ввиду, конечно, Злату, которую я освободил в пылу горячности. Предлагать Злату назад не хватало совести. Девушка жила своей жизнью, была на хорошем счету у начальства, завела новых подружек, не связанных с «Вирексом». Единственное, что меня смущало, было то, что армянка по-прежнему преследовала меня, находила в уединении, насиловала, оседлав, и, откинувшись, возвращалась к отчётности о проделанной работе по созданию видимого счастья.
Воздействие наркотика на психику Рабыни настолько сильное, что счастье испытывали все. Клиентура в равной степени не могла нарадоваться на жизнерадостных бдсмщиц, которые, несмотря на то, что занимались сексом за деньги, делали это с полной самоотдачей, активно требуя эмоциональной разрядки, не имея возможности для физической.
— Войди в моё положение, — кричали грустные томящиеся глаза. — Я не могу испытать оргазм, но могу помочь тебе любить меня такой, как есть.
И клиент входил в положение, и не только. У многих девушек устанавливались самые интимные доверительные отношения с клиентами. Платоническая неполноценная любовь, запрещённая внешними факторами, проявлялась в неожиданных моментах ухаживаний, обострялась в выборе одежды, приготовлении еды, реализовывалась в совместном отдыхе, сочувственных поглаживаниях, бесконечных глубоких поцелуях, предварительных ласках, не имеющих выхода, находящих выход в новых гастрономических соблазнах, как выражении любви и преданности духовных партнёров.
Такова была наша любовь с Анжелой.