Пучай-река да Калинов мост. Глава 11: И снова в Тридесятое Государство

Возможно ли повторение? Возможно ли, что в Тридесятое Царство они попадут оба?

«Нет!» — Наташка такой возможности не допускала, хотя и не была до конца уверена в том, что это абсолютно исключено.

Наташка вздохнула — Роом! — и тронула принца за плечо.

В перемётной сумке, притороченной к седлу, огниво и скатерть-самобранка. Я в седле, в шортах и тельняшке, босиком. Под седлом Серко, старый и надёжный друг!

Ворота распахнуты и крутятся от нетерпения кони под Ромками, они проводят меня до камня.

Провожатых больше: стоят рядом сёстры богатырши, Настасья и Василиса, Черномор, Алёнушка, дядя Лёша, Миранда и Наташка.

Наташка уже попрощалась со мной во дворце и сейчас подходит Миранда, смотрит в мои глаза и что-то говорит одними губами. Смотреть в её глаза, полные тоски, невозможно и я, тронув повод, разворачиваю Серко.

— Всё! — делаю отмашку рукой, мы выезжаем за ворота, и я пускаю Серко рысью.

Сегодня день пасмурный и низко нависшие тучи скрывают солнце. Дует сильный восточный ветер, размётывая пыль из-под копыт наших лошадей.

Я скачу не оборачиваясь, чтобы Ромки не увидели слёзы на моих щеках.

Камень показался ещё больше и ещё чернее. Надписи были перепутаны, впрочем, это не имело значения.

Я обнял Ромок — Берегите матерей и ждите меня!

Мальчишки были серьёзны, и я долго чувствовал, как их взгляды, тянулись за мной, словно нити.

В Тридесятое Государство, день первый в пути

Серко был молчалив, не хотелось говорить и мне. Небо всё также было затянуто тучами и два сокола сопровождали меня, то стремительно улетая вперёд, то возвращаясь.

И лишь, когда солнце, перед тем, как скрыться за горизонтом, выглянуло через разрывы туч, они, взмыв выше облаков — исчезли.

Я спешился и отпустил Серко. Он подошёл к Маре и стал пить, шумно фыркая.

Я пошёл в лесок и стал собирать сушняк и, вдруг, снова неясное видение и невнятное бормотание призрачного духа.

Див!

Я застыл, скованный неведомой силой, напрасно пытаясь разглядеть его и понять, что он бормочет.

Видение исчезло, наваждение спало, и я вернулся к берегу Мары. Разжёг костерок, развернул самобранку и поужинал. Не стану утомлять вас, расписывая яства, но четушка Путинки была!

— Серко, не уходи далеко — я разбросал и затоптал угольки и, постелив скатёрку, улёгся на неё и...

И проснулся!

Солнце уже приподнялось над верхушками деревьев на другом берегу Мары. Есть не хотелось, только пить и, напившись из Мары, я оседлал Серко, и мы двинулись в путь.

В Тридесятое Государство, день второй в пути

Всё те же тучи, нависшие над головой, всё тот же ветер, упруго бьющий в лицо, только сегодня я один и нет соколов.

Мара почернела, и сильный ветер всё гнал и гнал волну против течения. Серко сам переходил с рыси на шаг и обратно и, за весь день, только раз и молвил — Пить хочу, принц!

Я соскочил и пошёл вперёд, а он, подойдя к воде, жадно и много пил, шумно отфыркиваясь. Догнав меня, шёл рядом. Так мы прошли в молчании версты две.

— Так и будем пешочком топать до морковкина заговенья? — Серко остановился

—