Дневник полковника авиации. Часть 3

к линии фронта. Нужно отдохнуть, завтра нам совсем рано вставать, этот утренний рывок должен быть самым классным и мощным, судя по гулу канонады — линия фронта совсем рядом.

Ну раз решили, то будем ночевать здесь, сам лесник видно эвакуировался вовремя, дом пустой. Сил ехать уже нет, мотоцикл мчал нас отлично, да по нашим кочкам и лесной дороге ехать — всё болит, а задница особенно. Поели мы почти в полной темноте, свет в окне был бы виден издалека, да как говорится — мимо рта не понесёшь. Добили мы эту чудесную варёную картошку, я сделал девушкам бутерброды с салом — выручила нас эта предательница, так что мы были сыты и собирались спать. Я еще девушкам посоветовал утром, по свету, подобрать себе трусики-лифчики, ночнушки и чулки, это ведь сейчас не мародёрство, а помощь от населения, не то придут фашисты и всё расхватают, ну а вот так — помощь нашим славным медсёстрам будет. Я вспомнил, что видел за сараем летний душ — это просто подарок после такой дороги и жары.

Вот несло от нас конкретно — как фельджандармы в этих плащах преют, мы все в поту были. Помылись мы, стоя рядом совсем голыми, намыливались отличным французским мылом этого запасливого оберст-лейтенанта. Зоя совсем разомлела и сразу легла спать, а Кира предложила мне пойти перекурить перед сном на крылечке, да я затащил её, совсем голую, мы оба были в одних сапогах, зато чистые и белье своё простирнули, в этот сарай, пояснив, что огонёк сигареты виден ночью чуть ли не за километр.

Мы выкурили по неплохой сигарете из потсигара емецкого подполковика, только я собрался идти, как Кира вдруг обняла меня, тоже голого, мы были оба только в сапогах — май был аномально тёплым. Кира стала целовать меня сладко-сладко, а потом стала меня благодарить, мол, только сейчас до неё дошло, какие они обе были дуры, не хотели меня слушаться, а так бы и пропали совсем. Не пошли бы они со мной, сейчас были всё ещё в том лесу, голодные и замерзли бы просто. А теперь мы так лихо промчались ближе к своим, так что есть большая надежда вернуться.

— Товарищ капитан, Павел Иванович, Вы нас спасли, мы всегда будем Вам благодарны. Но мне сейчас так страшно — а что будет дальше с нами? Мы выберемся? Похоже немцы опять прорвались, совсем как в сорок первом? Но я Вам верю, что мы спасёмся, — нежно и тихо шептала Кира, крепко обнимая меня.

Девушка вновь меня поцеловала и так возбудительно на ухо:

— Павел Иванович, Вы очень хотите? Давайте здесь, чтобы нам Зою не разбудить, а то вдруг я заору... Мне так хорошо было с Вами, Вы уж извините, что я на Вас шипела... просто позавидовала Зое... у меня тоже давно никого не было... ой, как он стоит, такой горячий, руку мне обжигает... Вы очень хотите, да?

Вот коварная — «Вы очень хотите?» А она мол — не хочет, что