Моя история. Цитадель

сделать что-нибудь полезное. Может, я просто не умею с этим бороться? Неужели у других как-то всё по-другому? Не думаю. Едва ли удастся найти такого мужчину, который был бы против развратного секса. Но если так, почему остальные могут сосредоточиться на работе, полностью погрузившись в дела, почему они могут занять свои выходные полезными вещами, почему они могут наконец-то изучить то, что им требуется в работе, развивая и совершенствуя свои знания? Может, они просто научились как-то огораживаться от таких мыслей? Либо эти мысли рождаются в их головах и так же стремительно умирают, так быстро, как искры пламени, горячие, яркие, но исчезающие бесследно через пару секунд. Тогда почему я не могу с той же легкостью избавиться от них? Ведь я совершенно чётко отдаю себе отчет в том, что это мешает мне, мешает моим делам, работе. Думаю, что у этого явления корни, которые глубоко уходят в моё сознание. Возможно, докопавшись до сути, это можно побороть. Вроде как, для этого и существуют психологи. Но я не сильно верю в их исцеляющую словестную магию. Что они мне могут сказать? Да я и сам всё прекрасно понимаю, не уверен, что они чем-то мне помогут. Так или иначе, мне это всё нравится. Да, всё это иногда мешает, приходя в совсем ненужный момент, и иногда совсем уж часто. Но, пока я не вижу в этом какой-то серьезной проблемы. Поэтому я, что называется, стараюсь просто расслабиться и получить удовольствие.

Доведенными до автоматизма движениями пальцев, снимаю блокировку с телефона. Нахожу в адресной книге запись «Настя». Девушка, с которой я познакомился месяц назад в одном из клубов, куда иногда выбираюсь для поиска тех, кого требуют мои мысли. Глядя на запись её имени в телефоне, воображение за пару секунд всколыхнуло воспоминание о прошлых выходных, когда я приглашал её к себе в съемную квартиру. Этого было достаточно, что бы мозг окончательно сорвало, дыхание провалилось куда-то вниз живота, а пальцы рук стремительно начали набирать смс-сообщение с предложением куда-нибудь сходить сегодня. У нас не было отношений. Я не хотел их, особенно с такими девушками, как Настя.

Стрелки на настенных часах выстроились в долгожданную вертикальную линию, которую ждали процентов девяносто работников. Опенспейс наполнился тихим неторопливым гулом, состоящим из хлопков дверцей шкафов, скрипов стульев, шаркающих подошв о ковры и напольную плитку. Эти звуки, смешавшись в единую кашеобразную массу, перестали различаться, мой слух воспринимал это как монолитный хруст, похожий на бесконечное комканье бумажного листа. Я сидел в своем кресле, откинувшись на спинку. Всё же, иногда я злился сам на себя, за то, что не могу управлять своими мыслями, за то, что не могу бороться со своим наваждением, не знаю, на что я больше злился, на свою неспособность противостоять похабным соблазнам, либо за то, что эти соблазны отнимают у меня много сил и времени, не говоря уже о том, как преследуют меня весь