выяснилось, зря.
— Тебя учили не полагаться на слова других людей, Влад? — я смотрел на своего брата и чувствовал, как наши с ним кровные узы оказались до предела натянуты и грозили вот-вот оборваться. — Учили!? Ты наслушался отцовских наставлений в духе «Александр предал семью» и слепо поверил в них, да? Даже не подумав о том, что все может быть совершенно не так!
Я легко отбил опрометчивую атаку Влада и, сделав полшага вперед, ударил его коленом в живот, в очередной раз заставив опуститься на землю.
— И ты придумал хитрый план — трахнуть мою рабыню за моей спиной. Поразвлечься самому, играясь с запретом, который тебе не следовало переступать, и насолить мне. И знаешь, чего ты добился, братец?
— Чего? — Влад до сих пор не встал с земли, однако смотрел на меня с отчетливым страхом. Вряд ли он понимал, почему мой тон стал тише и холоднее и это пугало его.
— Ты потерял мое доверие, — сказал я. — А ведь богатство этого дома должно будет перейти именно в твои руки. И, вместе с моим доверием, ты потерял право на мою защиту. Выкручивайся отныне сам из своих переделок.
Я отвернулся и мерным шагом пошел в сторону своего жилища. Я прекрасно понимал, что перегнул все мыслимые палки. Далеко переступил через все линии, которые никогда не должен был пересекать.
Однако, это было чистой правдой. В этом доме меня теперь ничто не держало. Уважение к отцу я потерял еще будучи неопытным подростком. Марину я никогда особо не любил, как и она меня, считая угрозой для своих отпрысков. У Насти в голове в последнее время царит полный бардак — девчонка только и делает, что при любой возможности думает о сексе, говорит о нем или пытается им заниматься.
А Влад... я пытался вбить в него то, с чем хорошо знаком сам — кодекс воина. Правила чести, которые связывают всех аристократов, вне зависимости от положения в обществе. И, что самое главное, я пытался научить Владимира думать своей головой.
И, раз он так просто перешагнул через все это, значит я весьма скверно сделал свою часть работы.