Легенда о Восьмом Марта. Часть 2

где я никогда не увижу себя. Только если разрезать пополам... А скажи мне, мой муж...  — Да? — От каждого осеменения у меня будут новые дети? — Ну что ты, Камилла! Ребенок родится только один, в крайнем случае два, и то через девять месяцев, — сколько бы семени я в тебя не влил. — Значит, можно осеменяться сколько угодно?! — Конечно! Столько, сколько нам захочется. Сколько позволит вожделение, и сколько у меня будет семени. А... — ИЫЫЫ! — Камилла восторженно завизжала, обхватив Афрания руками и ногами и радуясь, что она сможет теперь поглощать это необыкновенное лакомство столько, сколько возжелает. Камилла, умная, образованная, знавшая всего Катулла наизусть, была самым настоящим ребенком — хоть и познала уже недетские радости и муки, и висела кровавой тушей в том страшном витке времени...

Некоторое время Афраний нежно ебал ее, глядя в ее агатовые глаза; затем вдруг поднялся, вынув фаллос из Камиллы, и сказал:

— Ты права, Камилла: твое лоно полно доверху, как амфора. Пора перейти к другому отверстию... — К какому? — изумилась Камилла.

Вместо ответа Афраний нащупал ее анус и слегка проник в него кончиком пальца.

— Ооооууу!... Но ведь... я оттуда испражняюсь! — Ну и что? А из лона ты мочишься... кстати, помочись, будь так добра! — Зачем?!.. — Но ведь тебе хочется? — Не могу... Мне стыдно, Афраний. — Отчего же? Смотри: я совсем не стыжусь тебя. — И Афраний пустил на траву блестящую струйку. Камилла с суеверным ужасом смотрела, как из огромного фаллоса, обвисшего вниз, льется золотой поток. — Видишь? Теперь ты...

И Камилла присела на корточки, посмотрела на Афрания, смущенно рассмеялась, натужилась — и исторгла из себя настоящий водопад. Пока она изливалась, Афраний гладил теплые складки ее лона, и Камилла подвывала от удовольствия, вытаращив глаза.

— Ооуух! Никогда не думала, что это так приятно... Я не отвратительна тебе? — Ну что ты... Доверься мне, Камилла! Доверь мне свое тело, ведь оно теперь мое, ведь я муж твой! Развернись-ка на животик! — Но зачем осеменять кишки? — спрашивала Камилла, ложась и подставляя Афранию свою попку. — Затем, что это сладко и тебе и мне. Ага, ага, вот видишь!..

Он растопырил ей ягодицы и проник в ее анус пальцем, смочив его в соках ее лона, а другой рукой массировал нежную кожу между ягодиц. Камилла взвыла от нежданной сладости, острой, как боль.

— Вот видишь, я же говорил! — Ыыыы... О небо! Что же ты делаешь со мной, Афраний? — Прочищаю тебе кишки, жена моя...  — О небо... Ыыыы... Афраний!!!

Но Афраний безжалостно расширял ее анус, проникнув туда и вторым пальцем, придерживал ногами извивающуюся в траве Камиллу и приговаривал:

— Терпи, жена моя, терпи... Лоно твое уже познало, как мужской рог бодает — теперь пришла очередь и нежных твоих кишочек. Такое сношение считают постыдным, но между мужем и женой ничего не может быть постыдного, тем более, что слаще такой любви нет ничего... — Ууууыыы... Правда? Еще слаще? Слаще, чем... — Ты сейчас увидишь, Камилла. Расслабь свое тело, слейся с землей,