В плену у сумасбродных свингеров. Часть 6: Конец истории

и резались в карты или домино, глазели на морские волны в лунном свете, и незатейливо весело болтали.

Мама немного повертелась перед зеркалом, поправила на себе платье на бёдрах и только после этого соизволила, наконец, обратить свой взор на меня.

— Пошли, — просто сказала она, — я хочу выпить.

Не знаю, зачем она так выряжалась ради прибрежной кафешки. Женщины, конечно, перед приходом сюда наводили какой-то лоск, но всё равно большинство из них здесь были просто в шортах и майках.

Народу было много. Шум. Гам. Музыка громко играет. На танцполе тоже немало народа. В общем, очень весело, как и обычно в любой курортной кафешке в разгар туристического сезона.

Мама, правда, выбрала столик подальше от танцевальной площадки, немного поодаль от остальных столиков, под отдельным столиком. Я молча семенил следом за ней.

Среди всего прочего, она заказала дорогой коньяк. Хм... Вообще-то, крепкий алкоголь мама никогда не любила. И я редко помню, чтобы она пила что-то крепче столового вина или шампанского. Хотя, понятное дело, после того, что мамик перенесла прошлой ночью, — тут и люди и покрепче её выпить захотят. Так-то, если задуматься, она вообще всё стоически переносила.

Мне немного обидно только стало, что меня она коньяком угощать не собиралась. Я когда потянулся за бутылкой, чтобы налить и мне и ей, то получил по рукам. Правда, после второй рюмки, мама что-то смягчилась и велела официанту принести мне лёгкого вина. Ну, хоть на том спасибо.

Мы оба молчали. Мама красиво курила, манерно держа сигарету тонкими пальцами. Меня это, правда, покоробило. Она, насколько я знал, бросила курить, ещё до моего рождения и я никогда прежде не видел её с сигаретой. А ща курила одну за одной. Впрочем, как и пила, — стопка за стопкой. И всё время молчала большую часть времени, устремив свой взор в бескрайний горизонт моря. Мама быстро пьянела.

Я помню, что когда отходил от неё, чтобы в туалет сходить или тайком тоже покурить, — мужики к ней подходили знакомиться валом, — она так-то очень даже выделялась на общем фоне женщин в кафе. Но у мамы вид был настолько злым и агрессивным, что каждый из них быстренько сливался и больше не рисковал заводить с мамой амуры.

Когда мама заговорила со мной, я даже вздрогнул от неожиданности.

— Мы должны поговорить об этом!, — сказала она, нервно затягиваясь сигаретой.

Ну, должны так должны... Я, конечно, сразу же насторожился, понимая, куда может завести этот разговор и на всякий случай, с самым виноватым видом, упёрся взглядом в стол.

— Мы поговорим об этом!, — с каким-то надрывом повторила мама, — но только один раз! И больше никогда не будем об этом вспоминать! Ты понял меня, Егор!?

Она буквально пронзила меня насквозь суровым, нетерпящим взглядом. Я лихорадочно согласно закивал, всё ещё боясь вымолвить хоть слово.

Мама снова нервно затянулась сигаретой. Я видел, как нервно дрожат кончики её пальцев.

— Ничего не было... Ничего... — сказала мама и внезапно всхлипнула, — слышишь меня? НИЧЕГО НЕ БЫЛО!!!

Слёзы