В белом

Если бы ты знала, как давно я хотел услышать твой протяжный стон и хрип наслаждения от сладкой боли!

Яркий свет — почти ничего не видно. Он снял с ее глаз повязку и, привыкая к свету, она начинает рассматривать комнату, в которой простояла уже больше часа. Вокруг на стенах девайсы — плётки, кандалы, крючки, кляпы. «Вот это я попала», — пронеслось в голове, и киска запульсировала, выталкивая смазку, которая предательски потекла по ляжкам.

— Ну что, девочка, ты готова? Ты готова получить то, что хотела?

— Да, Хозяин, готова. Я давно этого ждала и очень этого хочу.

Обжигающий удар кнутом по спине.

— На пол на спину и ноги раздвинь.
Грязный сырой холодный бетонный пол, она своей нежной кожей спины и попки лежит на нём, ёрзая от падающих капель раскалённого воска на её живот, лобок и киску. Груди досталось больше всего — воск практически заливал соски с высоты настолько близкой, что чувствовался жар от горящего фитиля...

Кнут нарисовал на ее теле полосу от плеча до живота, вызывая судорожные сокращения...

— А ну-ка, вставай, сейчас мы попробуем другие девайсы. Давай, поднимайся, мразь. Давай! — нагнувшись, он поцеловал ее, притянув к своим губам. — Ммм, какая же ты нежная... Давай вставай...

Она стояла с закованной в станок шеей и запястьями, с кляпом во рту, а он, набирая темп своим членом в ее попке, теребил ее клитор и держал ее за бок. Она мычала и всхлипывала, корчась от наслаждения...
— Что-то мне кажется, что тебе слишком хорошо. Сейчас мы все исправим.

Он начал освобождать её из станка и приговаривать:

— Сейчас-сейчас... Сейчас девочка получит истинное наслаждение.

Она заглянула ему в глаза томным преданным взглядом готовой на всё рабыни. Увидев это, он взял кнут и, обмотав его вокруг ее хрупкой шеи, с силой сдавил и тихо спросил:

— Ты, никчёмное убогое существо, что ты молчишь? Кляп мешает, да?

— Ааагхх... аахх, — глотая воздух освободившимся от кляпа ртом.

— Ты, предупреждённая о том, что нельзя смотреть мне в глаза, взяла и заглянула в них. Ты понимаешь, что я сейчас могу тебя задушить? Просто как мышь, как крысу — взять и задушить, ты это понимаешь?
— Да, Хозяин, как пожелаете...

Натягивая верёвку, привязанную к ее рукам и продетую в кольцо в потолке, он наблюдал, как это хрупкое, залитое воском тело, пестря отметинами от кнута, вытягивается и пытается удержать равновесие на еле касающихся пола пальцах.

Цепляя грузик на клитор и зажимая его, он приговаривал:

— Ты, девочка, смотри — я буду зажимать до тех пор, пока ты не скажешь, что хватит. Но помни, если он отпадёт, то я отрежу тебе клитор.

— Мммммм...

— Всё-всё, прелесть, я понял. Тебе больно, да и дальше уже, в принципе, некуда. Как ты это терпишь... Ну что, кляп будем надевать или хочешь покричать? Как пожелаешь, тебя здесь все равно никто не услышит.

— Как пожелаете Вы, Хозяин, но я хотела бы порадовать Вас своим криком, — еле слышно сказала она, корча личико от боли