После эпидемии. Часть 7. Урок русского языка

как я сидел, приоткрыв рот, и смотрел на эту богиню. Пришлось срочно импровизировать.

— Да, я новенький. Александр меня зовут.

— Тогда, Александр, я очень рада, что вы решили подтянуть у меня свои знания русского языка, — улыбнулась она, показывая ровные, красивые зубы. — Меня зовут Анна Владимировна, я даю частные уроки отстающим по моему предмету студентам. Раньше Марсель был у меня единственным учеником, но я совсем не против новых знакомств. Как у вас вообще с русским? На какую оценку знаете?

— Э-э-э-э... — а как у меня с русским? Без понятия, научился говорить, а дальше как-то не колышет.

— У него в этой четверти тройка выходит, — пришел мне на помощь Марсель.

— Ай-я-яй! — укоризненно покачала головой госпожа С. — Как же вы, Александр, могли такой предмет запустить? Это же русский язык, наш, великий и могучий! Стыдно, молодой человек, стыдно!

Поскольку я в открытую пялился на ее грудь в разрезе блузки, то стыда никакого не ощущал. Даже наоборот.

— Но мы все исправим, — вдруг сменила гнев на милость Анна Владимировна. — Марсель может подтвердить, что я очень хорошая преподавательница. Всего за полгода учебы у меня он овладел русским так великолепно, будто это его родной язык.

Марсель кивнул, хотя русский и так был его родным языком, который он изучал с самого детства.

— Я буду заниматься с вами вместе, или по очереди, — сказала госпожа С. необычайно чувственным, глубоким тоном. — И вы сами увидите, как увеличится ваш успех, когда я начну ласкать его своим опытом.

Я заерзал на месте, хорошо прочувствовав всю двусмысленность этой фразы.

— Начнем урок, — она эротично потянулась, доставая из папки документы. — Чтобы проверить ваш уровень знаний, я проведу небольшой диктант. Берем листики, ручки, и пишем. Готовы?

И начала диктовать что-то из книги одного из великих русских писателей — то ли Пушкина, то ли Тургенева. Я старательно писал полную галиматью, так как смотрел не на бумагу, а на нее. Меня возбуждало в ней все — голос, запах, фигура, но особенно, взгляд. Тот взгляд, которым она на нас смотрела, был взглядом голодной сучки — его ни с чем не перепутаешь. Она буквально ела глазами Марселя, рассматривая его черную кожу и выпирающие под футболкой могучие мускулы, а меня ласкала взором, словно оценивая, как любовника. В классе стало жарко, а к запаху духов госпожи С. прибавился еще один, едва ощутимый аромат — тот самый, который выделяет мокрая от возбуждения женская плоть.

— Закончили? — спросила Анна Владимировна, прерываясь в конце отрывка текста. Ее твердые соски четко обозначились под тканью блузки, она глубоко-глубоко дышала, и облизывала губы. — Сдавайте на проверку. Нет-нет, сидите, я сама подойду.

Забирая у нас листки, она вдруг шумно втянула носом воздух — потому что было жарко, и мы с Марселем оба вспотели. У нее слегка подогнулись ноги, но все же она вернулась к себе за стол... точнее, на стол, и небрежно швырнула листки куда-то в угол.

— Потом проверю, да и зачем нам это, — сказала