Мои университеты

вправо, влево, рассматривает, как вещь к которой приценивается.

— Ну, из пальца практически, в реале не было такого, — еле слышно говорю и не могу взглянуть ей в лицо.

— И вы считаете, что рассказ достоин внимания?

— Да...

— Вы же описали свою... свою? фантазию.

— Я не знаю, бывает ли так в жизни, — выдавливаю я из себя.

— Вы знаете, почему я Вас до сих пор не выгнала? — и она отпускает мое лицо, стоит передо мной, совсем рядом, а я не смею даже прикоснуться к ней.

— Почему? — одними губами, беззвучно спрашиваю я.

— Вы слишком упорно добивались встречи и мне нравится Ваше смущение, — она отходит к своему креслу.

— И так дело не в рассказе, да?

— ... не знаю.

— Почему ...Вы думаете, что со мной можно попробовать Вашу фантазию? и да, Вы не ошибаетесь. Мы поступим так.

— Не знаю, я очень стесняюсь, — откровенность за откровенность.

— Сейчас я покажу Вам, что и как может СЛУЧИТЬСЯ, а не представиться.

— Да, — вот и началось.

— А потом Вы перепишите, напечатаете рассказ, никто не будет читать эти каракули, поверьте.

— Хорошо.

— «Хорошо». Вы должны быть счастливы, а не согласны. С чего там у Вас начинается контакт?

— Вечер, загородный дом...

— Банально.

— Мужчина — садовник и Госпожа — хозяйка вызывает его... и приказывает ему сделать то-то и то-то по дому, — наконец-то у нее оживилось лицо.

— Так, объясняю.

— Да, слушаю.

— У Вас и так специфический жанр, — учить ей интереснее, ну пусть хоть так занимается мною.

— Да.

— В нем уже много фантазии и важно, чтобы она вписывалась в правдоподобные декорации, детали должны быть простыми, узнаваемыми.

— Да.

— Вечером садовнику нечего делать не точто в доме, даже в саду, — она насмешливо смотрит на меня.

— Да, я не подумал.

— Тогда расскажите суть. То, что Вас саму заводит, тут хоть энергия будет.

Ну что я ей расскажу по сути? Я пришел, чтобы Она...

— Расстегните три пуговицы на блузке, — вот и закончилось обсуждение.

— Есть такое в рассказе? — и наблюдает за моими трясущимися пальцами.

— Вы всегда носите темное белье под светлые вещи?

— Нет, — сколько раз я представлял себе это! А сейчас чувствую себя деревенщиной.

— Почему? Почему сегодня так?

— Я знаю, что это неправильно, белье не должно быть видно, просвечивать, — оправдываюсь, стараясь справится с пуговицей. Она подходит и раскрывает блузку на моей груди.

— Кто сказал? — я слышу ее дыхание, дышу ее духами вместо воздуха.

— Нне знаю.

— Мне нравится, особенно, если белье красивое, а у Вас красивое, — играет, она со мной играет.

— Спасибо.

— Хочется расмотреть поближе... — она гладит мою грудь.

— Да, — сам себя не слышу.

— Красивая грудь, чистая свежая кожа... Покажите остальное белье.

— Да, — все, что она пожелает, все, что пожелает она.

— Показывайте, — она совершенно спокойна. Как же это возбуждает. Я поднимаю юбку и опускаю глаза. Краснею.

— Вам хорошо в поясе и чулках. Тяжело найти размер? — словно мы подружки, я даже успокаиваться начинаю. На нее, кажется, вообще не