Отпуск. День двадцатый

появился мягкий и слабохарактерный, но горячо влюбленный в нее поклонник. Он красиво ухаживал за ней и терпел все ее сексуальные похождения. Лизу иногда очень коробило от такой разницы в поведении ее мужчин. Особенно когда Алексей чуть ли не подлизывал сперму Геннадия, регулярно вытекающую из ее раздолбанных дырок ручьями. Но при этом, женщину все больше возбуждал такой контраст и, она сама провоцировала мужчин на доведение сложившейся ситуации до крайности.
Женщина не осознавала, во что превратилась ее жизнь и сможет ли она вернуться к прежней размеренности и серым будням. Она просто не понимала, как ей быть, как вести себя дальше. Ее дочь, которая заметно выросла и повзрослела, должна была стать ее лучше подругой, с которой можно было обсудить любую жизненную мелочь. Но Лиза что-то упустила в ее воспитании и сама на ее глазах проделывала такое, и падала так низко, что ей теперь просто было стыдно находиться с Катей в одном помещении. Она даже не представляла, как они поедут вместе в одном такси, а з атем еще и целые сутки проведут в поезде, в одном купе...

Пока ее мать боролась с собственными угрызениями совести, Катя бесшумно проскользнула в их номер и с облегчением отметила, что он пуст. Ей тоже не хотелось ни общаться, но видеть свою мать. И не только сейчас, а вообще. Она стала ей совсем чужой. Смешно сказать, но какое-то время девушка даже ревновала Геннадия к своей матери. Хотя она давно стала догадываться, что мужчина сам их развратил и довел до такого состояния, когда они сами были готовы ползти к нему на коленях и грызться между собой за него и его внимание.
Мир девушки заметно сузился. Она не доверяла и не чувствовала себя защищенной ни рядом с матерью, ни рядом с Сашей, ни тем более с Геннадием. Смешно сказать, но в последние дни, единственный человек в ком она не была разочарована и, который вел себя с ней честно и естественно — одинокий онанист, пустивший ее переночевать в свой номер.

Девушка улыбнулась собственным мыслям, взяла несколько сотенных евро-купюр и все свои немногочисленные рублевые накопления. Переодевшись, она впервые с первого дня отпуска надела лифчик и трусики и тут же почувствовала себя какой-то скованной и зажатой. Боясь пересечься с матерью, которая наверняка попыталась бы оправдаться перед ней, или просто поговорить, Катя поспешно выскочила из номера.
Она направилась в кафе на берегу моря, чтобы, наконец, ощутить себя свободной и независимой от взрослых. Деньги на первоначальные расходы у нее были, и она обдумывала, план действий на ближайшие месяцы после отдыха. Скорее всего, ей предстояло снять квартиру или комнату, к тому же, должна была начаться учеба в институте. Первый курс — самое время чтобы многое изменить в своей жизни и начать самой рулить своей судьбой.

Ее мысли прервал официант, которому она от позитива нахлынувших мечтаний назаказывала и яичницу, и большой сендвич, и салат, чуть не