Родимые пятна

улучшена.

При этих словах она, словно предлагая Панюшкину убедиться вновь вывалила из пиджака свои силиконовые груди и сжала их ладонями. Панюшкин был деморализован и смят этой аргументацией. Но женщины восприняли его молчание по-другому.

— Все еще не веришь? — с мягким укором спросила закончившая свою работу Ирина, поднимаясь с колен. — Ну вот посмотри, у меня даже родинки все сохранились.

Повернувшись к мужу задом, она слегка наклонилась и приподняла рукой левую ягодицу. Действительно, на нижней части красовались три небольшие, но четко различимые родинки, образовывающие будто бы равносторонний треугольник — отличительный знак Ирины.

— И на шее... — продолжила она, задирая волосы.

— Да верю я, — махнул рукой Панюшкин. Он и в самом деле поверил в эту невероятную историю, может, потому что она была вполне под стать событиям всего этого вечера. — но что же теперь делать?

— Как что? — удивилась теща. — Жить и наслаждаться. Нас специально вернули на Землю, чтобы убедиться в том, что люди способны жить в гармонии и когда-нибудь могут быть приняты в содружество высокоразвитых цивилизаций. Предлагаю начать прямо сейчас.

— А? Начать?... Вступать в содружество. — очень глупо спросил Панюшкин.

— Да нет же, глупый, — широко улыбнулась своим большим развратным ртом теща.

Она поднялась из кресла и подошла к Панюшкину и с неожиданной силой подхватив его под руки, ловка подняла зятя на ноги. Расстегнутые брюки свалились к щиколоткам. На секунду вернулись прежние страхи и сердце Панюшкина замерло, но он тут же ощутил, как руки тещи умело ласкают его член.

— Начнем строить гармоничную жизнь, — заговорщицки шепнула Людмила Геннадьевна, подаваясь к Панюшкину. — Признайся, Александр, ты же всегда мечтал меня выебать. В задницу. Грубо, чтобы я орала от боли...

Панюшкин сглотнул. Подобные мысли раньше не посещали его, на самом деле. Но сейчас вдруг ясно и отчетливо осознал — действительно всегда мечтал. Именно в задницу и именно чтобы орала. За все ее бесконечные попреки, за борьбу с куревом и за домашнюю пищу, которую есть невозможно. Людмила Геннадьевна улыбалась, чувствуя как член зятя уверенно пошел в рост.

— Вооот, — горячо и влажно шептала она, припав к самому его уху. — хороший мальчик... Давай, сделай меня, покажи мне мое место...

Тяжело засопев, возбужденный Панюшкин забрыкал ногами, освобождаясь от мешающих брюк и одновременно облапил сиськи тещи, забравшись руками в вырез ее пиджака.

— Да, — стонала она, подставляя губы и шею под его полупоцелуи-полуукусы. — да, боже, какие сильные руки... Ой... И не только руки...

В конец разошедшийся семьянин развернув теще спиной к себе толкнул ее на диван. Она упала на колени, опираясь на спинку и оттопырив зад, юбка на котором немедленно была задрана Панюшкиным. Его член торчал как стальной стержень и он немедленно бросился в атаку на Людмилу Геннадьевну, которая уже сигнализировала готовность к полной капитуляции, отведя в сторону правую ягодицу и открыв взгляду тугое кольцо ануса. Но атака не удалась. То ли по причине неопытности полководца, раньше никого не имевшего в зад, то ли просто анус