Измена — то же искусство. Глава 3: Неистовство

трахал в задницу, однако, понимал, что мать не анальная девственница, но все же догадывался, что нужно быть поосторожнее. Если мои первые движения были порывистыми, то теперь, взяв приступом этот бастион, я не спешил отсалютовать внутрь ее чрева.

Ее задница была много туже ее передницы, и я ощущал весь кайф и прелесть этого вида сношений. Само извращенное чувство кровосмесительной и противоестественной связи — заставляло меня сатанеть. Чем дольше я брал материнскую попку, тем более свободно мой член ходил внутри нее, мой член начал промокать от ее соков появившихся в процессе анальной ебли. Мать начала стонать, и это не было стонами боли, напротив, она упала грудью на кровать, и еще шире раздвинула свои ляжки, так как мои руки сместились на ее талию, удерживая на месте. Очень скоро это превратилось в процесс яростной ебли, так, что мои движения привели к тому, что кровать начала стучать в стену. За стеной была улица, но эти стуки наши соседи не могли игнорировать по любому, поэтому мать, сама, остановила меня рукой, стянув с кровати подушку и положив ее прямо на пол под себя. Одна ее нога оказалась под кроватью, а я, улегшись на ней сверху как на перине, продолжил долбежку с прежним энтузиазмом.

Маман сладко стонала и вскоре повернула голову назад, закинув руку мне за шею, подставила губы для поцелуя. Было чуточку неудобно тянуться, да и сами ощущения, что бы целовать в губы свою мать, которую ебешь в задницу, были те еще, не вызывающие восторга. Но когда она открыла глаза и выжидательно уставилась на меня, то мне не осталось ничего другого, как принять его. Тут же моя агрессия сменилась нежностью, так как мама целовала меня очень аккуратно и чувственно, и как-то я понял, что она хотела сказать этим своим поцелуем. Ее поцелуи были необыкновенно проникновенными и нежными, а я, вместо того чтобы устраивать гонку на скорость, начал делать это не спеша. Я глубоко трахал мать, погружаясь вообще до конца, упираясь яйцами в створ ее промежности, а она меня целовала.

— Кончай в меня, — она, судя по всему, устала, или ей было неудобно, а я хоть и чувствовал приближение оргазма, мог делать это еще долго. Минут пять-десять — точно. Мы целовались, когда я кончил в нее, но мать и тут удивила меня, начав в этот момент сама нанизываться на меня своей жопой, как бы выдаивая меня во время моих фрикций. Но как только я закончил, она, выждав пару минут, приказала мне спокойным голосом без всяких эмоций.

— Иди мыться, хрюшка.

Мой поникший член выскользнул из маминой задницы легко, как будто я снял с него использованный гандон после секса, а не покинул материнскую попку. Было именно такое чувство, почему то. В ванной я внимательно рассмотрел свой член, покрытый бурым налетом и пропитавшийся материнскими кишечными соками. Угу, тот самый пластилин — что из нескромных шуток... Картинка была невкусная,