Анна. Прямая речь

С ней было легко. Она знала, чего хотела, осознавала свое место, чувствовала свое желание и понимала, как нужно себя вести.

Каждый из нас получал свое. Ее не приходилось учить или принуждать. Подчинялась она с удовольствием. Любила боль, понимала, что мазохистка, что не сможет иначе.

Приходила, опускалась на колени и во всей ее позе чувствовалась покорность, желание полностью подчинится и растворится в этом чувстве, в этих эмоциях. Ее обучили до меня, было видно, что делали это со знанием дела и долго. Я никогда не выяснял подробностей, ее прошлое интересовало меня мало.

Иногда, она сама что-то рассказывала, о чем-то спрашивала. Так бывало, когда она лежала в ногах, на ковре. Голая, измученная, в ошейнике, довольная и расслабленная. К этому моменту обычно уже была и порка и игры с ее дырами, грудью, иногда и грязь и жестокость. Все проходило на фоне ее абсолютной покорности.

Несомненно, она была извращенной и развращенной. Это радовало и заводило. Табу не было. Были некие ограничения, но я мог делать практически, что угодно и она откликалась на любые инициативы.

— Я всегда такой была... развратной и похотливой. Мне быстро надоело все обычное, хотелось боли и унижений, чтобы от меня ничего не зависело. Быть игрушкой, вещью, принадлежать и осознавать это.

— Почему ты говоришь мне об этом?

— Я привыкла к тебе. И хочу рассказать. Мне кажется, что станет легче. Ты знаешь о моих самых темных желаниях, с тобой я могу быть собой...

— Неожиданно. Я послушаю.

И она рассказывала. Долго. Целовала мои ноги, укладывалась на ковре, играла свои клитором, просила отсосать, и рассказывала. Ее это заводило. Она делилась совсем сокровенным, запретным и стыдным. Стыд. Жгучий и острый сводил ее с ума. Это была пропасть, в которую она падала, потом поднималась и летела вновь.

— Мама... Все началось с мамы... Нет-нет. Меня никто не насиловал. Я всего хотела сама. Просто я видела, как ее ебет любовник. Как она стоит раком, во рту кляп, руки скованы, а он ебет ее в очко. Бьет по ягодицам, тискает грудь, мучает, издевается, плюет ей в рот. Я не должна была этого видеть. Однако, делала все, чтобы так не случилось, чтобы видеть каждую секунду происходящего действа.

. Мне было 14. И меня возбуждало то, что я вижу. Я дрочила и дрочила, кончала и кончала. Маму ебали и ебали. И она тоже кончала. И я представляла ее натруженные дыры, разъебанные и опухшие. Я прямо видела это. И кончала. И она кончала от того, что ее заставляли дрочить в открытую, совать в себя вибраторы и пробки, от того, что на не харкали, давали пощечины или пороли. Мама была та еще извращенка. Но меня не трогала. Ни намека на секс. Обычная семья. Она на работу, а я в школу. Я сгорала от мыслей и желаний. Дрочила в туалете. Ходила без трусов.

А она... Она ведь тоже шла на работу, после того,