Непринужденная обстановка

—... Таким образом, обе части выражения равны, что и требовалось доказать, — преподаватель подчеркнул результат обширных вычислений двумя жирными линиями, оставил мел на полочке у доски и стал вытирать пальцы носовым платком. Потом внимательно оглядел аудиторию поверх очков. — Если у кого-то есть вопросы, пожалуйста, задавайте.

Но желающих углубиться в тонкости высшей математики не нашлось. Совсем другие переживания занимали молодые умы и сердца в этот погожий денек. Солнце щедро поливало все вокруг своими золотистыми лучами, а из приоткрытой фрамуги в помещение проникал птичий щебет и пьянящие ароматы поздней весны.

— Учтите, — внушительным тоном продолжал преподаватель, — что тема очень важная, поэтому прошу отнестись к ней максимально серьезно. В семестровой работе подобные задания обязательно будут, так что потом пеняйте на себя. И о поблажках даже не мечтайте!

Однако и этот веский довод не произвел должного эффекта. Студенты изнывали от скуки, мечтая только об одном — поскорее вырваться из пыльных стен аlmа mаtеr.

— Что ж, если вопросов нет, все свободны.

Аудитория вмиг наполнилась грохотом стульев, веселыми голосами и смехом. Долой цифры, да здравствует свобода!

— Пономарева, задержитесь на минутку, мне нужно с вами поговорить.

Маша страдальчески вздохнула. Начинается!... Сложные математические выкладки были для нее настоящей китайской грамотой. Честно говоря, на этот факультет она попала вовсе не из-за любви к точным наукам, а по указке заботливых родителей, которые хотели видеть любимую дочь обладательницей престижного диплома. Спорить с ними было бесполезно.

Впрочем, на протяжении почти двух курсов учеба не приносила Маше особенных забот. В качестве своеобразной компенсации за непререкаемую волю предки одарили свое чадо превосходными внешними данными. Длинные стройные ноги, упругая попа идеальной формы, высокая грудь третьего размера и бездонные серо-голубые глаза с длинными густыми ресницами бередили воображение не только сокурсников, но и практически всего педагогического состава, который в основном состоял из мужчин. Маша отлично понимала ценность своей природной красоты и умело ею пользовалась. Томный вздох, соблазнительный взгляд, невзначай расстегнутая пуговка и вот дрожащая рука преподавателя уже выводит в зачетке отметку об успешно сданном зачете или экзамене. К чести ученых мужей следует сказать, что дальше фривольных комплиментов дело не заходило. Так что наперекор своей совести девушка не шла ни разу.

Единственным неприступным бастионом оставался доцент кафедры высшей математики Николай Степанович Кислицын, которого за фамилию и соответственное выражение лица студенты прозвали Кислый. Этот немолодой мужчина был абсолютно равнодушен к эротическим ухищрениям эффектных красавиц. Хотя судя по высокой подтянутой фигуре и довольно симпатичному волевому лицу, лет тридцать назад Кислый наверняка был изрядным ловеласом и разбил не одно девичье сердце. Но теперь кроме математических формул и уравнений для него, кажется, вообще ничего в мире не существовало.

— Что же мне с Вами делать, Пономарева? — со вздохом произнес Кислицын, когда за последним студентом закрылась дверь.

«Трахни, если сумеешь, старый козел» — со злой усмешкой подумала Маша, но вслух сказала, потупив невинный взор:

— Не знаю... Я же стараюсь...

— Плохо стараетесь, Пономарева, очень плохо! — Николай