Довлеющие фрагменты чрезмерных впечатлений

Это была сугубо их забава. Я, впрочем, не делал вид, что ничего не замечаю.

Но это было давно. Тогда она ещё была молодой. Хотя и сейчас мама не то чтобы старая. Просто тогда ей было не многим за тридцать. С возрастом, кстати, не слишком изменилась, что-то обрело более зрелые черты, кое-что утратило былую упругость, уступив место неподтянутым объёмам. Ну, а что касается Сашки...

В то время ещё нельзя было ничего сказать заранее. Разболтанный в частностях, в чём-то, возможно, нетерпеливый, в целом он был как и большинство ребят его возраста — типичный представитель рода подростков. За исключением, быть может, одного-двух странноватых моментов. Скорее, впрочем, одного. И уж точно не трёх. (Хотя в то время и это не показалось бы чем-то обособленным.)

И ещё мне вспоминается мамина подруга, Ирина. Несколько лет их довольно близкой дружбы превратило их в подруг, у которых почти не было друг от друга секретов. Она часто бывала у нас в гостях. Мы так и называли её, «титира». Она нравилась нам своей игривостью. Мне она всегда давала сладкое. Сашке же она нравилась и по некой другой причине.

Я вспоминаю аромат духов, такой необычный и притягательный. Когда мама возвращалась, от неё всё ещё веяло этой слегка выдохнувшейся сладостью — сладостью ирининых духов. И это было странно. В разные периоды жизни я часто ощущал этот аромат без всякой на то причины. Чем больше я об этом думаю, тем менее однозначной кажется мне вся эта дружба, это «влияние». Вербальные и невербальные моменты их женского междусобойчика, в котором почти не было места для скромности.

Вернувшись с прогулки по набережной, разложив покупки на кухне, мама какое-то время находилась в неком промежутке между одетостью и неодетостью. Колготки она уже стянула, но халат накинула не сразу. Рассеянность тут не причём, просто настроение было хорошее. В её голове крутились обрывки фраз, которыми Ирина, быть может, хотела смутить, а на самом деле просто по-доброму завидовала подруге. Мимолётные взгляды случайных встречных, которым приглянулась именно она — неброская с первого, но уж никак не со второго взгляда.

И однако в чём-чём, а в неверности её упрекнуть было нельзя. Дело тут скорее не в щепетильности, а в образе жизни. Не так уж часто мама вообще куда-то ходила. И слишком часто у нас бывали гости. Да и много внимания нужно было уделять детям, то есть нам с Сашкой. Поэтому я не видел в этом ничего ненормального, мне даже нравилось видеть её такой... расслабленной. Пусть даже и с ноткой той самой «рассеянности».

Ныне я с ностальгией вспоминаю об этих временах.

Помню, я мешал им. Я просто хотел обратить на себя внимание. Мама как обычно вернулась с прогулки, и с Сашкой они как всегда дурачились, перемещаясь из комнаты в комнату. Мама хотела припомнить Сашке навязчивые приставания к тёте Ирине, когда та утром зашла за мамой. Всё это быстро перерастало в подобие догонялок, где не совсем