Игра без проигравших

никто памятник не поставит, поверьте мне.

— Да, согласен, — вздохнул трудовик, — просто, знаешь, Кристина, жизнь-то ведь не сахар. Семья, работа...

Кристина не хотела слушать эти неубедительные жалобы:

— И что?! — с легким возмущением сказала она, чуть помолчала и добавила, — знаете, Николай Иванович, у вас, может, и не сахар, а у меня жизнь — сплошная дольче вита! Потому что я к себе прислушиваюсь и не мучаю сама себя, как некоторые, — она кивнула на него, — вы уж меня извините!

— Да все ты правильно говоришь, Кристина! — поспешил согласиться учитель, — живу как заведенный, и не думаю, зачем, для кого? И чего мне самому хочется? Оттого и жизнь такая — черно-белая...

Он говорил и чувствовал, как тепло растекается внутри легкая, даже приятная меланхолия, как это часто бывает после солидной эндорфиновой дозы. Тянуло на «поболтать». Отхлебнув чаю, Николай Иванович сказал:

— Знаешь, в мои студенческие годы была песня, там есть такая строчка: «Наши руки не для скуки».

Кристина так внимательно и нежно смотрела на него своими большущими глазами, что он буквально тонул в свежих волнах совершенно новых головокружительных чувств.

— Я вот подумал: это про тебя!

На секунду повисла пауза, а затем Кристина довольно улыбнулась:

— Комплимент принят, — кокетливо пропела она и абсолютно честно добавила, — я счастлива, что вам все понравилось! А в той песне дальше идут слова: «Для любви сердца». Так вот это тоже про меня. Я вот прям чувствую, что вся для любви сделана! — воскликнула прекрасная Кристина с очень идущей ей простотой.

— Да! — горячо откликнулся трудовик, — я про тебя это еще со школы знал!

Он осекся, притворно закашлялся, заминая неловкость, и сказал, чтобы сменить тему:

— У меня ведь, Кристина, и другая жизнь была. В юности. И спортом занимался, и в стройотряды ездил, и в горы поднимался!..

— А любовь? — тихо и робко спросила Кристина, очаровательно глядя на него из-под умопомрачительных ресниц.

— И любовь была! — тряхнул головой Николай Иванович, в подробностях вспоминая, как, например, однажды неделю подряд каждую ночь «согревал» в стройотрядовской палатке сразу двух очаровательных комсомолок, — много было хорошего! Куда только все девалось?..

Кристина все также тихо сказала:

— Да никуда ничего не девалось, Николай Иванович! Вы такой же молодой, здоровый, сильный мужчина, как и раньше! Просто вы забыли об этом... Запретили себе все, чему можно радоваться и чем стоит наслаждаться. А нужно не так. Бери от жизни все и ни у кого не спрашивай разрешения! И все будет прекрасно!

Ее отрывистые суждения не блистали затертой бижутерией житейской мудрости, не ныряли в глубины отвлеченной философии и не отдавали нафталином «вечных» догм. Однако это не мешало им звучать в ее прекрасных манящих устах абсолютно убедительно и вдохновляюще. Ее простые слова и сладкие физические прелести дышали подлинной Жизнью и были лишь логичным подтверждением друг друга.

— Да... все так... — задумчиво согласился Николай Иванович.

— А каким спортом вы занимались? — с живым интересом спросила Кристина.

— Футболом, — ответил трудовик, отмечая, что начатая, было, тема про «радоваться