Айяна

влажную подушку. На ее лбу проступила испарина, и тонкие черные волосы прилипли к мокрой коже замысловатыми спиральками. Айя обвила мою шею, и крепко прижимаясь ко мне своим хрупким юным телом, погрузилась в мимолетный нервный сон. Уже позже, когда сон стал боле глубоким, а объятия ее ослабли, одна рука упала поверх одеяла, а другая продолжала лежать на спине. Я аккуратно выбрался из ее объятий и отправился в душ. Наскоро обмывшись я набрал в таз теплой воды и взяв небольшое полотенце вошел в спальню. Откинув одеяло, я осмотрел последствия того, что превращает девушку в женщину. Крови было немного: пару капелек на простыне и небольшие потеки на промежности и коже бедер. Я намочил один край полотенца и осторожно, чтоб не разбудить мою девушку промокнул тканью эти места, там же промокнув потом сухим концом. Убрав все в ванную, я прилег рядом. Айяна отвернулась на бок, и я прижался к ее обнажённой, еще влажной спине, низом живота упираясь в нежные ягодицы и вдыхая можжевеловый запах, исходящий от волос. Я долго не мог уснуть, прокручивая события, произошедшие за этот день, и разные другие свои думки. Сон сморил меня уже далеко за полночь...

Проснулись мы вместе почти одновременно и долго нежились в постели, благо было воскресенье и никуда не нужно было спешить. Мы разговаривали, целовались, ласкали друг друга и вновь болтали о том, о сем. Когда я все-таки покинул постель, чтобы приготовить что-то на завтрак, то понял, что по времени это уже скорее будет обед! Мы поели прямо в постели и остались там до раннего вечера. Затем съездили в общежитие, где Айяна взяла необходимые вещи, а на обратном пути заехали в ресторан и скромно, но со вкусом отметили день рождения моей спутницы. А еще я подарил ей небольшой кулон на тонкой цепочке из белого золота и новый объектив для ее фотокамеры.

К началу декабря Айяна окончательно переехала ко мне...

7.

Май 2011, г. Санкт — Петербург

— Коля, ты ведь понимаешь, что это чертовски опасно! Та территория не подконтрольна нашим силам. Случись чего и... Я не могу разбрасываться своими лучшими кадрами.

В конце мая, поздним вечером мы сидели в кабинете главного редактора жкрнала за стаканом коньяка и обсуждали назревающую командировку в близлежащую страну, где случился военный переворот.

— Я поеду, Юра! Это не обсуждается. Вот потому, что я, как ты говоришь — лучший, именно поэтому, именно я и должен там быть!

— Нет-нет, вон Шевченко этот — ретивый, молодой, пускай едет, боевого опыта набирается. Мы с тобой Коля уже пороху нюхнули!

Я лишь покачал головой, не соглашаясь с моим начальником и давним другом, и пригубил терпкий виноградный напиток.

— А у тебя вроде в личной жизни подвижки какие-то есть, а? — Юра вдруг перевел разговор и подмигнул мне, лукаво улыбаясь. — Наслышан, наслышан, старый ты хрыч!

— Да, черт возьми, знаешь... , — я отвел взгляд в сторону, мне все еще было как-то неловко