Верю, надеюсь, жду. Часть 2: Тени прошлого

лукаво подмигнула, выйдя из ванной.

Виктору не понадобилось больше пары минут, чтобы сполоснуться и привести себя в порядок. Выйдя в спальню в обернутом вокруг бедер полотенце, с удивлением увидел Веру не в постели, а стоящей возле распахнутого окна, взирающей на летнее небо. Здесь, на окраине, городские огни не забивали так сильно призрачный свет звезд, рассыпавшихся сверкающим чертополохом по черной глади.

— Так красиво, — прошептала женщина.

— Это ты красивая, — мягко обнял за плечи, зарылся носом в ее волосы мужчина, сходя с ума уже от ее запаха, ее присутствия. — Скажи мне еще, — тихо попросил.

Вера обернулась в его объятиях, приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть в его прозрачные глаза.

— Я люблю тебя, Витя, — спокойно, уверенно произнесла. — Люблю очень сильно. Не знала, сумею ли снова. Но люблю. Нужна ли я тебе такая — со всем моим багажом?

— Больше всех на свете. Вера, любимая...

Накрывает ее податливый рот поцелуем. Он никогда не пресытится ею. Сколько бы им лет не было, будет продолжать трахать хоть до потери пульса, только бы она была счастлива. Большими, теплыми руками гладит тонкую шею, плечи, скидывая халат, с не утихающим восторгом сминает полные груди, вытягивая, прокручивая вмиг отвердевшие кончики. Вера тоненько вскрикивает от удовольствия, но торопится ответить лаской на ласку — язычок ее лихорадочно танцует с его языком, ладошки скользят по тугим мышцам рук, спускаются ниже, освобождая его от полотенца. Не отпуская его зачарованного взгляда, опускается перед ним на колени, словно пленная королева в окружении отброшенной мантии, разлившейся белым озером на полу.

— Не надо, ласточка, будет долго, ты же знаешь, — считает нужным предупредить, дать ей передумать, а сам только и мечтает о ее влажном ротике.

Она не слушает.

Нежно трется о его член лицом, перекатывает шары в мошонке, легко пробегает горячим язычком, прежде чем вобрать его внутрь. Член мужчины наливается кровью, гордо вздымается, готовый к бою, словно он снова двадцатилетний пацан, который может кончать второй-третий раз без продыху, слишком увлеченный любовью, сексом, обожаемой женщиной.

Когда Верины губки наконец смыкаются на головке члена, Виктор глубоко, протяжно выдыхает. Руки сами собой тянутся к ее волосам, желая ближе притянуть к себе, почувствовать ее до конца. В другой раз он бы сдержался, боясь причинить ей боль, но сегодня хочет ее полного подчинения. Хочется выколотить из нее воспоминания о всех других, чтобы отныне в ее грезах царствовал только он. Она слишком искусна, естественно считывает его желания, и сама нанизывается на его член от малейшего нажатия на затылок. Эта ее податливость, волшебные глаза, не перестающие преданно смотреть на него, сносят все джентльменские заслоны в его голове — руки уже крепко и уверенно обхватывают запрокинутую головку, не позволяя соскочить с его тарана.

Но у Веры такого даже в мыслях нет. Она хрипит, из глаз брызгают слезы, нечем дышать, но она с радостью отдается в его власть, давая возможность им обоим рассчитаться за пережитые боль и унижение. Огромный, твердый кол