Верю, надеюсь, жду. Часть 2: Тени прошлого

ходит ходуном в ее глотке, разрывая горло, вызывает спазмы, но она не отстраняется, не просит прекратить, отдаваясь этой пытке как самому большому удовольствию, сама возбуждаясь, хрипло стонет вместе с ним, чувствуя приближение оргазма. Когда он вцепившись ей в волосы, и запрокинув голову, воет как волк на луну, спуская в глубине ее горла, наполняя весь рот терпким, соленым семенем, она тоже кончает, даже не прикоснувшись к себе ни разу.

Вера продолжает нежно, ненавязчиво облизывать член возлюбленного, довольная как кошка, налакавшаяся сливок, давая ему время успокоиться. Виктора немного качает, он слишком потрясен произошедшим, силой своего неконтролируемого железной волей желания, остротой пережитого удовольствия. Он, как полный мудак, совсем забыл о своей женщине, все еще преданно растекающейся в его ногах.

— Я сделал тебе очень больно, ласточка? — виновато спрашивает, поднимая ее и вместе с ней укладываясь на постель — обоим слишком жарко, чтобы накрываться.

— Больно? — легко, звонким, веселым колокольчиком смеется Вера. — Витя! Мне было очень хорошо! Мне всегда так хорошо с тобой!

Верит. Ей невозможно не верить, когда она так довольно жмурится, цепко обвивая его руками и ногами, как лиана.

Неприятное воспоминание пронзает мысли, оставляя горький осадок. Нет! Нельзя об этом умалчивать, надо услышать, дать ей возможность объясниться.

— Расскажи мне...

Она невольно вздрагивает, напрягается, на миг превратившись в испуганного, готового удрать зверька, но потом снова расслабляется, решившись. Понятно, о чем он спрашивает. Он имеет право знать.

— Мы были очень юными, первыми друг у друга... хотелось остроты, эйфории, хотелось знать, какого это с другими... Считали себя крутыми, особенными, лишенными предрассудков. Встречались с такими же молодыми, безбашенными. Это было сплошное веселье, голый кайф... А потом, начались проблемы с зачатием... я подсела... это стало отдушиной, единственной доступной возможностью переключиться, забыть... Казалось бы, после появления Дашки на пару лет все заглохло, могли соскочить, но случайно попали на свинг-вечеринку и все понеслось по новой... Это был наш допинг, чтобы оставаться счастливыми друг с другом.

— И не было ревности? Совсем? — недоуменно спросил Виктор.

— Ну ты же не будешь ревновать к шпанской мушке или секс-игрушкам? Все, что происходило, происходило с нами двумя, только для нас, все остальное было стимулирующими декорациями — будь то другие партнеры или нет.

— Зачем тебе это было нужно? — с мукой спросил он, делая ударение на втором слове. В его представлении мужчина мог хотеть подобного, но никак не порядочная женщина.

— Не знаю... Видимо, нравилось чувствовать себя роковой искусительницей, — усмехнулась Вера, — нравился драйв, запал после. Хм... Я вообще неравнодушна к сексу... Мне нравится, когда меня хотят, меня это дико заводит. Наверное, я всегда была шлюхой в душе, — закончила самоизобличительную речь Вера.

Виктору стало тошно от ее неприкрытой честности.

— То есть, так ты типа оставалась верной мужу и получала, что хотела, кончая под другими? — хмуро подытожил он.

Вера дернулась от его вновь просочившейся враждебности, но сдержала порыв — пришло время ее искупления. Ему это нужно сейчас.

— Возможно, а может и