Дела банные. Часть 5: Вместе. Любой ценой

жизнью — не правильно, и если она сообщит мне о новой близости с моим отцом, то в обтекаемых фразах дам ей волю на это, пока сам — не гожусь. Я понимал, что молодой женщине свою страстность никуда не деть и источник наслаждения — не зашить! И пошли новые рассуждения о том, что так может оно и лучше будет, чем любимая начнёт невольные поиски на стороне. Стало вспоминаться всё прочитанное мной по истории славянских семей, где однозначно говорилось о том, что отец, глава семьи, имел неоспоримое право на сношение с женой любого своего сына, что покорно сносимые ночи в постели со свёкром и дали обозначение этим молодым женщинам, как сноха. Если уж вековая мудрость смиренно приняла такое положение вещей в семьях, то мне ли, в моём состоянии, идти против неё! Вспомнилось про то, как жёны погибших или искалеченных мужей переходили в постель неженатого брата или вдового свёкра, становясь им полноправной женой. Ну, да, это всё раннее средневековье! А что после? Может быть, это церковь стала замалчивать вековую традицию после христианизации, с её точки зрения дикую и греховную? Вполне вероятно. И как быть? Возврат к традиции показался мне не совсем желательным, но приемлемым и в какой-то мере достойным выходом из трудной ситуации. Однако принять осознанное решение и самому сказать об этом жене — язык не поворачивался. Стал ждать приезда мамы, чтобы посоветоваться с ней, как мне быть.

Ждать пришлось не так долго. Наступил сентябрь. Жена вышла на работу в школе, и теперь родители сами приезжали нас навестить раз в две недели.

Улучив момент, когда мы с мамой остались в комнате одни, я собрался уже начать разговор, но она меня опередила:

— Ну, как твоя? Не взбрыкивает?

— Мам, я вообще почти не чувствую себя там. Постится она. Ночью плачет от меня подальше, но себя блюдёт! А ты говорила, что она такая разэтакая!

— Но ты же понимаешь, что вечно так продолжаться не может?

— Понимаю. Мам, я решил, что поговорю с ней, скажу, что — понимаю её муки, и не стану ругать или винить, если совсем припрёт, и у них с отцом это снова произойдёт.

Мама долго молчала, горестно кивая головой, а после ответила:

— Может, ты и прав! Она тоже ведь живой человек, а так — даже лучше было бы, чем станет таскаться и пойдёт по рукам! Ой, сынок-сынок! Как же тебя так угораздило! Не успел одну напасть разгрести, на, тебе — новая! Значит, так любишь её, что даже такое готов терпеть? Может, ты и прав — чего ради любимого человека не сделаешь! А так — наверное, действительно, самый лучший вариант — хоть не узнает никто, и то — хорошо! Я отцу говорить ничего не буду: пусть сама говорит с ним, когда терпеть станет совсем невмоготу! Надеюсь, что всё это не на долго у них будет, и ты скоро станешь поправляться!

— Не знаю. Врач честно сказал мне, что если выздоровление