необходимое её телу. Представлял то, как стыдно ей сейчас и насколько невозможно отказаться от соблазна предложенной близости. Не знаю, может быть это психическое что-то, но оставаясь прежним ревнивцем, я совершенно перестал воспринимать этот секс с моим отцом, как табу, но только с ним, и только переживал за то, чтобы ей не оказалось плохо или неприятно с ним. Когда же за стеной всё окончательно стихло, я испытал даже облегчение от того, что всё у них сладилось без конфликтов и скандала. Я ещё лежал и некоторое время прислушивался, ожидая того, что жена встанет в ванную и на секундочку заглянет ко мне, чтобы убедиться в том, что со мной всё в порядке, и я сплю. Возможно, она и заглядывала, но я уже незаметно провалился в сон.
Уехали родители тихо, не разбудив меня. Разбудила меня жена, своим прикосновением, когда уже день был в разгаре. Она не решилась поцеловать меня, и только прижавшись щекой к щеке, нежно гладила по волосам. И меленько, совсем невесомыми поцелуями в плечо и шею, молча благодарила ими, и просила прощения за то, что ей было хорошо не со мной. И мне было немножко горько, но в целом, приятно от того, что подаренная ночь пришлась любимой очень кстати, и подарок принят с искренней благодарностью. И ещё стало как-то легче от того, что мы в семье стали откровенны между собой, включая мох родителей. Не стало тайного за спиной, и тем похабного, подлого. Да, смущение не позволяло нам, собравшись вместе с моими родителями, говорить про это открыто, но все мы были честны и чисты друг перед другом, и как водится, семья вновь была едина, и мы сообща перебарывали проблемы семьи.