Нечисть

старухи.

Я представляла из себя довольно жалкое и развратное зрелище. Юбка разорвана. Пуговицы на блузке отсутствовали. Лифчика не было. Кое-как заправившись и приведя себя в более-менее сносный вид, я враскорячку поплелась к остановке. Дома я отмывалась и обливалась шампунем. Долго. Но позора водой не смоешь. Я буквально ощущала трущиеся об меня потные тела. Кое-как замазав на лице ссадины, я отправилась в полицию и подала заявление об изнасиловании.
На следующий день я сидела в кабинете у следователя.

— Так вот, Потёмина, — говорил седовласый капитан, постукивая карандашом по столу, — скажу тебе честно. Твоё дело намекнули спустить на тормозах очень большие люди. Парней мы вычислили. Но они хором твердят, что всё было по обоюдному согласию. Они?

Следователь выложил на стол фотографии.

— Они самые. А почему на тормозах?

— Во первых, свидетелей твоего похищения и изнасилования нет. Во вторых, почему-то сразу нашлись другие свидетели. Они утверждают, что ты добровольно садилась к этим парням в машину, вы мило беседовали, смеялись и даже целовались. Такой вот расклад, Потёмина. Кроме твоего заявления у меня ничего нет. Один из золотых мальчиков сын генерального директора строительной компании. Второй — сын чиновника газпрома. Третий — отпрыск влиятельного олигарха. Но я тебе верю. Я верю, что эти ребятки с тобой сотворили, и я не верю этим липовым свидетелям. Твои насильники утверждают, что ты оказывала им услуги сексуального характера добровольно и за деньги. Ты брала у них деньги?
Я молча кивнула, вспомнив про сто долларов, которые мне засунули за колготки.

— Вот видишь. Даже если дело дойдёт до суда, ловкие адвокаты в три счёта его развалят. Будем писать в Москву?

— Будем.

Подписав документы, я отправилась домой. Возле подъезда уже стоял знакомый мерседес-внедорожник. Насильник подошёл неспешно и медленно прогнусавил:

— Что, шалава, телегу на нас накатала? Думаешь, не знаю? Ты ничего не докажешь. Вот деньги, — он извлёк из кармана небольшой пакет, — здесь сто деревянных косарей, они твои. И разбежались. Ты забываешь про нас, мы забываем про тебя. Большего ты не стоишь. Ты — нищенка, дешёвка. Такие бабки ты в руках не держала. Сиди и не рыпайся. А будешь столицу письмами забрасывать, с тобой приключится несчастный случай.

— Пошёл вон, скот. И деньги твои грязные мне не нужны. Я от своих показаний не откажусь. Не всё можно купить.

— Как хочешь. А за деньги можно купить всё. Они грязными не бывают. Они не пахнут. Всё имеет свою цену. Заруби это себе на носу, тварь.
Он забрался в машину и рванул с места. Заломив лихой вираж под красный сигнал светофора, иномарка скрылась за поворотом. Обрызганный грязью гаишник лишь погрозил кулаком.

Что же это творится. Его величество доллар в этом мире решает всё? Получается, им всё можно, и никаких законов для них не писано? И я ничего не смогу сделать, чтобы их наказали по всей строгости, засадили в тюрьму? Всё валилось из рук. Я долго лежала, изучая пустым взглядом люстру на потолке.