Из Гёте

«допрашивал» Дарью. Она медленно, как пава вплыла в кабинет, посмотрела на него выжидательным взглядом с паволокой.

— Давай, не томи уж, — рот майора растянулся в нетерпеливой улыбке.

— Так что делать-то? — будто не поняла баба.

— Рассупонивайся давай! — недовольно поморщился он. — Чего ещё? Мне с тобой лясы точить недосуг, много работы поважнее.

— Так всё снимать? — зарделась Дарья, точно девка.

— Да, да!

Ругнов с восторгом наблюдал, как она медленно сняла блузку, выпрастывая свои дыни, потом плавно качая бёдрами, стянула юбку. И, наконец, он увидел её всю. Пышное, белое тело, как пшеничная булка, разлеглось перед ним на маленьком диванчике. Дарья расшиперила крепкие короткие ноги, одной рукой приподнимая вислый живот. Улыбаясь, посмотрела на него своим масляным взглядом.



— Раздвинь, раздвинь поширше — попросил Ругнов, тыкая в неё своей кувалдой.

Его уже разрывало от нетерпения. Пухлые пальцы Дарьи раздвинули толстые складки её норы. Майор скоренько юркнул в неё и стал двигаться сразу очень быстро. Волосатая кобура Дарьи сильно текла, брызгая липким соком. Чавкающий звук звучал в унисон с повизгиваниями бабы. Дарья стала подмахивать необъятным задом, налитые гири Ругнова избивали её трясущуюся промежность.



И опят майор оттянулся на славу, выпуская в глубину мохнатого горячего пространства накопившийся стресс. На этот раз он дал ей облизать свой мокрый ствол. И она покорно обсосала остатки его и своей жидкости. Потом так же медленно оделась и ушла под конвоем.

На рассвете Софию опять привели на допрос. Вообще-то, она потеряла счёт времени. И только оказавшись вновь в этом сером кабинете, поняла, что рассвет едва принял эстафету у бесконечной ночи.

— Вот, посмотрите, вам знакома эта подпись, — майор без предисловий сунул ей протокол допроса.

— Да, — осторожно ответила девушка, отводя взгляд.

— Итак, вы подтверждаете, что эта подпись... — майор не договорил, выжидательно посмотрев на неё.

— Это подпись профессора Бибикова.

— Хорошо. Прекрасно! — просиял майор. — А теперь ознакомьтесь с текстом этого документа.

Через минуту София взглянула ему в лицо.

— Ну-с, вы понимаете, что ваш профессор всё признал? — вкрадчиво, с усмешкой спросил майор, сверля её колючим взглядом.

Девушка, опустив голову, молчала.

— Вам остаётся лишь подтвердить его слова... И вы будете свободны, — всё тем же вкрадчивым тоном продолжал майор.

И вдруг он быстро подошёл к ней, склонился к самому лицу и прошипел:

— Если ты сейчас не подпишешь, пожалеешь, что на свет родилась, сучка интеллигентская!

Он заметил, как она вздрогнула от его слов. Однако не проронив ни слова, подняла голову и пронзила его насквозь своим взглядом. На мгновение майору самому стало страшно. Что-то непонятное было в её глазах. В них он не видел страха. Обычного, такого привычного ему, того самого страха, который разливался из глаз всех, сидевших перед ним в этом кабинете. Даже Дарья его боялась. Её взор собакой ластился к нему, стараясь перевести его интерес в доступное ей русло. Сейчас же, наоборот, эта девчонка смотрела на него свысока, словно он был тифозной вошью.

— Да, — завопил майор, схватив её пальцами за лицо,