Первоцвет

она. — Я унесу с собой твой запах.

Они быстро оделись, Мария заплела косу.

— Держи, — Александр протянул ей яблоко.

— Давай разделим, — Мария, улыбаясь, смотрела на него.

— Я не хочу, — тоже улыбнулся он, — не люблю яблоки...

До места, где они должны были расстаться дошли за несколько минут. Дунаев прижал к себе Марию.

— Машка моя... — прошептал, целуя волосы, — обещай, что дождёшься меня! Слышишь?

— Конечно! — тёмные глаза выпустили прятавшиеся где-то слёзы. — Только ты поскорее! Ага?

— Непременно! — он улыбнулся, погладил её щеку. — Не плачь, маленькая! И вот ещё что... Не ходи, как сумасшедшая по болоту, — пошутил он с серьёзным лицом. — Береги себя... И запомни мой адрес в Ленинграде.

Он назвал ей свой довоенный адрес.

Потом стал торопливо осыпать поцелуями личико, осушил её слёзы и приник к полураскрытым губкам. Она повисла у него на шее. Он почти силой оторвался от сладких губ.

— Иди, иди первая, — чуть оттолкнул её.

— Нет, лучше ты, — умоляя глазами, ответила она.

— Это приказ, Мария. Ступай!

Когда маленькая фигурка Марии скрылась в лесу, Дунаев пошёл в Зыковку.

На перроне было шумно. Высокий юноша с рыжеволосой подругой оглядывались по сторонам.

— Смотри, наш попутчик... Ничего себе! — удивилась девушка.

Мимо них прошёл тот самый высокий седовласый старик. Но теперь он был в военной форме. Зелёная фуражка пограничника оттеняла седину. Три больших звезды генерала-полковника сияли на погонах, а на груди скромно поблёскивала звезда Героя СССР. Под руку он держал красивую стройную даму. Её тёмные волосы, слегка тронутые сединой, были уложены в высокую причёску. Женщина что-то говорила генералу, тот улыбался, согласно кивал головой и время от времени повторял:

— Хорошо, Маша, хорошо... Не волнуйся... всё сделаем... Мы успеем.