Клуб МИГ-21

влагалище. Я лег рядом и вошел в нее. Она задала нам общий ритм, а председатель продолжал рассказ:

— Соседи не услышали, зато прочухались кореша. Я сказал им, что забираю девчонку с собой. Они запротестовали, и мне пришлось обыграть их в «очко». Если бы мне не пофартило, убил бы обоих. Я увез Анну в другой город. Целый месяц я держал ее в одной комнате с собой, не выходя на улицу. Даже большую и малую нужду заставлял отправлять при себе. Я отыгрывался на ней за все, что общество сделало со мной. Она не только не роптала, но и помогала мне. Мне нравилось пугать ее: «Ты мне надоела, сука. Если не придумаешь к утру что-нибудь новенькое, замочу». И она всегда придумывала.

— На самом деле я не пугалась, любимый, но всегда придумывала:

— Через месяц мне все же понадобилось выйти из дома. Я страшно опасался, что она попробует сбежать. Она сама предложила приковать ее собачьей цепью к батарее. Оно только просила принести ей книг. Потом я реализовал план сделать ее проституткой. Слава о ней распространилась быстро. Клиенты оргазмировали, едва увидев ее сидящей на цепи. С ней разрешалось проделывать все без ограничений, вопрос был только в цене. Несколько раз мне платили за разрешение убить ее. Но убить никто не смог, не захотел.

— Так же, как и ты, любимый:

— Да, так же, как и я: Деньги полились рекой, очередь выстраивалась на полгода вперед. Чтобы не отрывать ее от работы, я пробовал завести себе других баб, но ничего не получалось. То есть баб-то было много, но уж лучше бы их не было. Постепенно до меня дошло, что мне неслыханно повезло, что я встретил великую женщину. Через несколько лет она предложила отдавать ей девушек на обучение. Так и возник клуб МИГ-21. Скоро я обнаружил, что изменился. Мне не хотелось больше мучить и унижать женщин. А Анне я не ...могу сделать больно, даже если пытаюсь заставить себя. Мне достаточно потрогать какой-нибудь ее шрам, вспомнить его историю, и на глаза навертываются слезы. Не от раскаяния, конечно:

— Я не простила бы себе, если бы заставила тебя раскаиваться:

— Не от раскаяния, а от нежности. Лет двадцать назад я сформулировал тезис: «Нежность — это удовлетворенная агрессия». Раньше я считал его бесспорным. А теперь, когда постарел, мне вдруг стало казаться, что я ошибся. Может, правильно так: «Агрессия — это неудовлетворенная нежность»? Может, агрессия и насилие — это иллюзия, заблуждение, а нежность первична и субстанциональна?

Он со слезами на глазах ласкал следы ее ран. Я следовал его примеру, а Анна поощряла и ласкала нас обоих. Все трое кончили одновременно, и наша группа распалась.

— Это было как вчера, — пробормотал председатель. — Вся жизнь — один миг:

— Но разве это не был МИГ-21? — сказал я.

— Да, это был МИГ-21, — как эхо отозвался он.

4. МИГ-21: падение

Мы с председателем были готовы задремать, но Анна взбодрила нас легкими