Как меня женили. Часть 1: Западня

меня заблудшая душа не я, а он, и что у меня аргументов, которые могли бы обратить его в мою веру, куда больше, чем у него. К тому же, в наших религиях намного больше сходств, чем различий. Поэтому я не расстраиваюсь после разговоров с ним. Мне просто его жаль — он хороший парень, который никак не найдет правильные ориентиры.

— Вы так добры, — вздохнула за своим столом Светлана Павловна и вдруг, словно опомнившись, снова покраснела до корней волос.

— Я вовсе не добрый, — улыбнулся я и потянулся.

Черт, если так пойдет и дальше, я просто взорвусь. Надо отвлечься от этих баб.

Да, мне крупно повезло — в учительской, где мне выделили место, все дамы были как на подбор стройные и сексуальные. И, так как я в их змеином гнезде единственный мужчина, да еще и молод и хорош собой, каждая из них считает своим долгом показать, что я ей небезразличен. А я? Да что я! Мне поставили ультиматум — никаких служебных романов. Даже никаких интрижек на работе! Разумеется, плевал бы я на все их ультиматумы, если бы не он...

А они ведь из кожи вон лезут. Думают, я не заметил? С тех пор, как я появился здесь, у них стало дурным тоном носить нижнее белье! Духи только с феромонами, украшения только чтобы подчеркнуть природные прелести... «Ах, Фарит Тимурович, вы же живете один? Ну, кто о вас еще позаботится, как не родной коллектив!» — как правило, после этих слов мне в руки буквально впихивают полтонны котлет, булочек, пирожков, пряничков. Слава Хаосу, хоть борщей в баночках пока не было!

— Доброе утро, — от очередной демонстрации груди и прочих богатств Ирины Федоровны меня спас жесткий голос Людмилы Эрастовны.

Светлана улыбнулась старшей коллеге, виновато кивнула Ирине и в мгновение ока испарилась. Ее французский шарм тут же вытеснил строгий англо-саксонский порядок Людмилы.

Ирина также кисло улыбнулась, демонстративно поправила платье, с грохотом выдвинула ящик стола, в котором она хранила книги и наглядные пособия, схватила всю стопку и пружинистым шагом вышла в коридор.

— Доброе утро, Людмила Эрастовна, — я не смог сдержать вздох облегчения, хотя обычно в ее присутствии чувствовал себя более чем просто скованно.

— Угу, — не глядя на меня, ответила она.

— Фарит Тимурович? — в кабинет, улыбаясь во все тридцать два жемчужно-белых зуба, заглянула Сара Игнатьевна, завуч старших классов.

Во всех отношениях потрясающая женщина. Потрясающая, прежде всего, своими размерами и формами. Имея рост не более полутора метров, она умудрилась вырастить себе талию примерно такого же обхвата. Как говорится, легче перепрыгнуть, чем обойти. У нее было несколько математических прозвищ, за каждое из которых острословов, которые их придумали, можно было без проблем отчислить из школы и тут же зачислить на второй курс любого технического вуза. Лично я для себя называл ее Сарочкой, грассируя.

Она не без труда протиснулась в узкую дверь и тяжело опустилась на стул у моего стола. Я поднял на нее глаза, сняв очки