Как меня женили. Часть 1: Западня

и потерев переносицу.

— Фарит Тимурович, — проговорила она, отведя глаза в сторону, — у вас сегодня, кажется, четыре урока.

Я кивнул:

— Три, начиная со второго. Я заканчиваю в половине первого.

— Не могли бы вы задержаться после уроков? — она вдруг покраснела. — У меня день рождения, и я хотела бы видеть вас среди моих гостей.

— Разумеется, Сара Игнатьевна, — я с трудом сдержался, чтобы не грассировать, обращаясь к ней.

— Вот и отличненько, — заулыбалась завуч и звонко чмокнула меня в щеку.

— Какой вы галантный кавалер, — без тени улыбки произнесла Людмила, едва дверь за Сарочкой закрылась.

— Какой есть, — я пожал плечами и уткнулся в тетрадь, которая уже несколько минут лежала передо мной раскрытая.

— А так как вы непьющий, будете нас сегодня по домам провожать, — она обернулась ко мне и поправила очки.

— Для этого уже давно придумали такси, — буркнул я.

Она презрительно хмыкнула и вышла в коридор.

Почти сразу после ее ухода прозвенел звонок. За дверью послышался торопливый топот десятков ног, а затем все стихло, лишь изредка до меня доносился свист и крики из спортзала.

Прошло примерно пол урока, и я проверил около трети контрольных, когда дверь учительской снова скрипнула, и в кабинет заглянул круглолицый румяный буфетчик Ромчик.

— Здорово, — сказал он, убедившись, что я один.

— Проходи, — я отложил ручку и потянулся.

— Хе, а тебе идут очки, — улыбнулся Ромчик и плюхнулся на стул, на котором не более двадцати минут назад восседала Сарочка.

— Спасибо, — кивнул я. — Какие новости?

Он вздохнул:

— Голяк. Мне вообще кажется, что мы здесь теряем время в пустую. А у тебя?

— Та же фигня.

— Ну, мало ли, может, этот дурачок Васек тебе чего-то рассказывал...

— Этот дурачок при каждом удобном случае пытается меня убедить в том, что ислам это религия рабов и фанатиков.

— Хе, а ты ему не говорил, что любая религия предназначена лишь для того, чтобы подавить индивидуальность и заставить человека делать то, что он сам делать не хочет?

— Ага, может, ему всю космогонию надо было описать? — я ухмыльнулся.

— И не забыть о том, что все это существует лишь благодаря нам.

— Думаешь, этот болван поверил бы?

— Явил бы ему какое-нибудь чудо, — Ромчик передернул плечами.

— Да ну его, — я вздохнул. — Честно говоря, меня все это начинает бесить. У меня уже месяц не было секса, а эти кошки недотраханные так и липнут ко мне. Еще немного, и я не выдержу.

— Тяжко тебе приходится, — он хлопнул меня по плечу и поднялся. — И у меня такое ощущение, что в этом ничего нет. Пустышка.

— Нет, здесь точно что-то есть, — я тоже встал из-за стола и отошел к окну. Ветер гнал по небу рваные серые тучи, срывал листья с деревьев и гонял их по асфальту. Сентябрьское солнце слабо пригревало мои щеки через стекло. — Здесь точно что-то есть, — повторил я.

Он положил руки мне на плечи и коснулся губами моей щеки:

— Ну, есть и бог с ним, — жарко выдохнул он