Раб

пришел молчун. Утром я видел его, когда все уходили на работу. Выглядел как обычно. Он пропадал две ночи. Настала моя очередь.

Управляющий подошел ко мне за час до обычного окончания работы — мне предстояло отмыть еще два самых больших котла.

— Оставь это и иди в мыльню.

Я молча повиновался. Там увидел Дейла возле большого чана с нагретой водой. Дейл жестом велел мне залезать. Я снял одежду, залез, сел на дно, погрузившись в воду по плечи. Дейл взял тряпку, намылил ее и начал меня мыть. Закончив, велел выбираться и дал мне простыню, чтобы вытереть с себя воду. Махнул рукой в сторону двери, ведущей из мыльни в дом. Я хотел одеться, но он отрицательно покачал головой и снова махнул на дверь.

За дверью оказался недлинный коридор, затем еще один с тремя дверьми. Одна вела в кабинет, следующая была приоткрыта. Я шагнул туда.

Хозяин, одетый в домашние штаны и рубаху, босой, сидел на кровати. Больше в комнате не было никакой мебели, кроме скамеечки со стоящим на ней медным тазом для умывания и кувшином.

— Сними это.

Я снял единственную свою одежду — простыню, огляделся, куда ее положить, и просто оставил на полу.

— Иди сюда.

Я подошел. Хозяин показал на место рядом с собой, и я сел. Я догадывался, что меня ждет — понял из разговоров других рабов, что все молодые мужчины и женщины оказываются в хозяйской спальне, но надеялся, что достаточно обезображен, чтобы не пробудить подобных желаний ни у кого. Ошибался.

Хозяин положил руку мне на затылок, притянул к себе и впился в мои губы. Я был растерян и позволял целовать себя, не сопротивляясь. Он оторвался ненадолго:

— Приоткрой рот.

Я приоткрыл и язык хозяина сразу оказался внутри. Наконец он отпустил меня. Встал.

— Помоги раздеться.

Я покорно стащил с него рубаху, потянул за пояс штанов, наклонился, чтобы снять их с его ног. Увидел прямо перед лицом напряженный член. Хозяин переступил, позволяя отбросить одежду, но придержал меня за затылок, не позволяя разогнуться.

— Встань на колени, поцелуй его.

Я опустился на колени и смотрел на подрагивающий перед лицом член, не в силах заставить себя повиноваться. Я не мог спокойно терпеть это унижение, остатки гордости не позволяли, но страх перед наказанием не давал открыто проявить неповиновение.

Хозяин положил руки мне на уши и ткнулся членом в мой закрытый рот.

— Открой. Ну?!

Его окрик напомнил о наказании, и я послушно раздвинул губы. Член сразу оказался у меня во рту, надавил на язык, заставил закашляться и едва не вызвал рвоту. Хозяин ненадолго отпустил меня, затем продолжил.

— Соси.

Я попробовал, но член был слишком велик, не помещался во рту, а отстраниться не позволял хозяин. Из глаз, помимо воли, полились слезы, я кашлял. Наконец, пытка прекратилась. Мне позволили отстраниться.

— Встань. Иди к кровати. Наклонись. Расставь ноги шире.

Я повиновался. Наклонившись, оперся о кровать руками. Почувствовал прикосновение рук к ягодицам. Помяв их, хозяин с силой провел по моей пояснице, сжал