Свет и Скверна. Часть 2: Новое начало

закричать, протяжно и громко; стены влагалища пульсировали, выталкивая нечто маленькое и скользкое; глаза без зрачков закатились, дренейка снова кончила, выталкивая из себя первого щенка. Татуировки на ее теле, золотые и серебряные, налились зеленью скверны.

Забитое демоническими щенками лоно дренейки ощущало каждое движение потомства гончих скверны в девушке. Даже будучи новорожденными, твари уже были покрыты чешуйками скверный, которые пусть и не ранили их мать, но заставляли ту ощущать малейшее их движение. Особенно сильными были ощущения, когда покрытые острыми и твердыми чешуйками создания, извиваясь, ползли через лоно дренейки. Выбираясь наружу часть из них, буквально нежась в лучах наполняющей их скверны, тянулись к груди матери, впитывая в себя ее молоко. И этот усиленный рацион заставлял тварей расти буквально на глазах.

Наблюдающие за происходящим озаренные могли бы подумать, что все увиденное ими — не более чем чары легиона — если бы не нестандартный внешний вид нового поколения охотников скверны.

Рога существ, к примеру, не имели ровной и гладкой поверхности оригинала — вместо этого они были разбиты на множество чешуек-сегментов, перекрывавших друг друга так, как это было у дренеев.

И не только они. Обычно жесткие шипы на спине и хвосте твари явно напоминали растущие за ушами озаренной щупальца.

Даже лапы имели... Дренейские черты. Обычно монолитный коготь, на которые опирались охотники скверны, был разделен щелью и больше напоминал копыто.

Очевидно, что гены одной из величайших героинь озаренных были перемешаны с генами демонических тварей. Их будущий верховный экзарх была уже давно беременна от одной из этих тварей — нечестивые чары лишь ускорили рост семени демонических псов, что пустило корни в ее теле.

Расколотое небо грохотало зелеными молниями, вокруг кипел бой, а дренейка содрогалась в спазмах одновременно боли и удовольствия, ощущая, как растягиваются стенки ее влагалища, как они выталкивают мокрых горячих... детенышей. Резкий запах, смешанный с собственными, ударил ей в ноздри, ощущение внутри напомнило то, что она так старательно хотела забыть — царапающие ее нежную плоть жесткие чешуйки адских гончих. Она хотела заткнуть себе рот, но снова закричала от удовольствия, когда матка содрогнулась, оргазмируя, выталкивая сразу двоих.

Она извивалась, ерзала лопатками по камню, торчащие в небо соски изливались молоком — зрелище для остальных дренеев было ужасающим. Они ринулись было помочь ей, очистить тело озаренной от скверны, но не тут-то было — ужасный гибрид гончей и дренея оскалил уже выросшие клыки, подняв морду от фонтанирующей молоком дренейской груди.

— Держись! Мы поможем тебе! — «нет... не надо... я недостойна больше!...» — дренейке хотелось сказать это, но она могла только стонать от удовольствия, которым ее заполнял небывалый стыд. Падшая, оскверненная, принесшая в себе демоническое семя, испугавшаяся обряда очищения, она сейчас получала по заслугам. Сострадание сородичей резало, как острый нож, било, как плеть, и заставляло гореть от доставляющего сумасшедшее удовольствие стыда.

— Бросьте... оставьте... м-меня-ах!... — раздутый живот снова содрогнулся, выталкивая из себя еще одного щенка. Острые, на глазах растущие клыки гончих царапали ее грудь, и дренейка захлебнулась собственным криком, когда