за жизнь и не желая с ней расставаться.
На губах проглядывает отчетливая улыбка едва только я понимаю — выберемся! Теперь — уже точно выберемся!
Мыслежуйка карабкается хоть и медленно, но гораздо шустрее Чертей! А значит — выкарабкаемся! А тех идиотов, что полезут следом — втроем нашпигуем шрапнелью!
Вижу как Настя срывается с места и наклоняется над обрывом, протягивая мне руку. С благодарностью хватаюсь. Ощущая как все напряжение последних секунд вдруг сваливается с плеч. Наполняя мозг на пару секунд блаженной дремой отдыха.
И вдруг вижу как двести двадцать четвертая машина достает нож. По лезвию начинает идти волна отблесков — миниатюрная циркулярная пила, предназначенная прорезать пропитанный металлом хитин за считанные мгновения, тут же заработала. И впилась в стальной трос, удерживающий мою машину над обрывом.
Мы с Марго только и успели, что изумленно распахнуть глаза. Прежде чем наш мех сорвался вниз.
«Вот говнюк!» — пронеслась пропитанная полыхнувшей ненавистью мысль Маргариты.
Мы упали прямо на какую-то тварюгу. Судя по разнесшемуся звуку ломаемых костей — просто раздавив ее всмятку своим весом.
Марго сдернула с бедра дробовик, но слишком поздно. Черти уже не только опомнились, но и залезли на нас. Быстро осыпая стальной корпус сильными ударами.
Один из которых тут же нашел ослабленную кислотным плевком проплешину на груди.
Ухо резанул неприятный скрежет ломаемого металла. А из стальной пластины передо мной в кабину медленно вдавилась здоровенная клешня, заполнившая меня и Марго короткой вспышкой ужаса.
«Ну нет, сожри-ка вот это!» — вспыхнуло вдруг в моей голове наше с Марго стремление выжить. Руки, все еще соединенные нейронным интерфейсом в одно целое, одновременно выдернули из кобуры пистолеты и осыпали конечность коротким градом пуль. Вынудив ее отступить.
И тут же вернуться. Одним яростным ударом пробивая стальную пластину и, ломая пластик защитной маски, впиваясь прямо мне в череп! Щеку обожгло бешеной болью, а в голове разорвался целый фейерверк!