Волчий хутор (военный хорор). Часть 1

волчьего леса. Из особого их волчьего источника.

Та, что старше читала какие-то заклятия и какие-то молитвы. Она смотрела на него любовно и прямо в его отрытые глаза, как любовница и как мать. Ее карие почти черные глаза с желтым отливом теперь горели ярким жутким желтым огнем, как и, у ее дочери, и блестели в полной темноте бревенчатой бани.

Он не помнит теперь кто он и откуда. Он не помнит как его имя. Его глаза теперь отлично видят в полной темноте. Она ласкает его и что-то ему шепчет на непонятном пока ему еще языке. Но, он неожиданно для себя и вдруг, начинает различать ее нежные те любовные слова, обращенные к нему молодому лесному болотному волку.

Она, припав к его груди своей женской полной и мокрой от ледяной родниковой воды с точащими возбужденными сосками грудью, целует его в лицо. В его губы и говорит, что он теперь их и навечно. Их поженила лесная мать. Та, которой принадлежит это болото и весь этот болотный лес. Это она указала на него, тогда когда он упал с горящей большой птицы. Упал на тот болотный остров и умирал раненый. Она послала ее к нему,

как самую старшую из всех живущих здесь оборотней волков и защитницу этого леса и болота. И приказала ей укусить его.

Она сказала ей о нем как о будущем их волчьего рода. Лесная мать приказала ей окрестить его слюной и кровью и сделать мужем себе и дочери. Мужем обеих лесных болотных волчиц.

Он теперь принадлежит ее дочери и ей самой. Он теперь в их большой лесной семье.

Она говорит ей о будущих их детях. О том, что она должна заиметь, как и ее дочь от него детей.

Это теперь уже не во сне. Все по-настоящему и реально.

Их тела этих двух женщин волчиц лоснящихся в поту от любовного неистового жара и льющейся ручьями воде. Их волосы спадают по их голой гибкой мокрой спине и качающимся полным грудям с торчащими жаждущими вечной ласки сосками. Прилипают, извиваясь по ним спадая вниз до гибкого узкого пояса и по плечам.

Они настоящие. Они трутся теперь обе о него нагими женскими своими молодыми двух лесных сучек телами и той жаждущей любовных ласк женской грудью и водили по нему березовыми вениками и произносили какие-то заклинания, творя какой-то ему неизвестный волшебный обряд.

Старшая волчица вкусила его кровь. Он теперь ее волк. Он теперь ее муж и муж ее дочери.

Он видел их. Видел их нагие молодые женские тела. Он слышал все, что две эти волчицы говорили, сверкая своими горящими в полной ночной темноте желтым огнем глазами. Но он не мог пошевелиться.

Дмитрий был совершенно слаб и отключался поминутно, теряя сознание. Он чувствовал, что внутри его что-то происходит. Внутри его человеческого организма.

Но ему стало вдруг совершенно все равно. Точно также как тогда на болоте на том островке, когда он стремился уже к смерти. Он