и они по всей видимости решали, что делать с девушкой. Наконец, тот, что держал ее на плече, зашагал в мою сторону. Я затаила дыхание, зайдя в еще более густую тень, а он остановился шагах в десяти. Там на тротуаре лежала бетонная плита, на которую он и усадил девушку. Та ничего не говорила, а просто сидела, тараща свои едва светящиеся в темноте глаза.
— Ну слушай, — сказал принесший ее парень. — Все по-честному, правда? Твои деньги у тебя в кармане, а мы ребята справедливые. Так что зла на нас не держи, лады?
Молчание в ответ.
— Эй, — он тронул девушку за плечо. — Ты вроде английский чутка знаешь, так ведь? Тебе бы домой добраться следовало. Ты где живешь?
— Эй, Пит, — крикнул один из стоящих возле машины. — Ты скоро там?
— Ну ладно, нам пора, — сказал Пит. — Дальше ты уже сама. Лады? Черт бы тебя побрал, да скажи ты хоть слово!
— Ублюдок, — тихо проговорила девушка по-проционски. Конечно же Пит ничего не понял, и зашагал прочь. Машина улетела, и скоро все затихло.
Я ждала минут десять, не решаясь шелохнуться. Когда луна в очередной раз показалась из-за тучи, я вышла из своего убежища и стала медленно подходить. Я боялась испугать девушку, поэтому постаралась не делать резких движений. Она смотрела почти на меня и вроде как не замечала. Когда я подошла совсем близко, сомнений быть не могло — с ней что-то не так. Стеклянный взгляд, и сидит она в одной позе уже десять минут. Я тихо поздоровалась с ней по-английски: ноль реакции. Тогда я обратилась к ней на ее языке:
— Добрый вечер.
Звуки родного языка будто бы вывели ее из ступора. Она очнулась от грез и поглядела на меня. Ее глаза светились зеленоватым оттенком, а цвет ее кожи в свете луны не отличался от человеческого. Ее можно было бы принять за землянку, если бы не удлиненная форма ушей и выпирающие надбровные дуги, характерные для представителей ее расы. Короткие рыжеватые волосы были растрепаны, черный легенький сарафан на несколько размеров больше нелепо сидел на мелкой фигурке.
Она поднесла руку к подбородку — проционский жест, означающий приветствие.
— Позволь тебе помочь, — сказала я. — Где ты живешь? Тебя проводить до дома?
Встав с бетонной плиты, она в растерянности посмотрела вокруг. Вид у нее был довольно беспомощный. А потом сказала мне голосом, полным отчаяния:
— Что я тут делаю?
— Ты была на вечеринке, ты... — начала объяснять ей я, предполагая, что она все забыла.
— Я знаю. Я говорю, что я ТУТ делаю? — она обвела взглядом округу, небо, звезды. — Я хочу домой.
— Подскажи, где ты живешь, — сказала я. — Я вызову тебе такси.
— Нет, — мягким и уже более спокойным голосом сказала она. — Я хочу домой, — она снова посмотрела на небо.
— Я могу помочь тебе, — сказала я, не придумав ничего лучше. Должно быть, звучало это не очень обнадеживающе.
— Я хочу домой, — снова повторила она, — но я не могу