Тридцать три. Часть 11

быть осложнения и вообще стоять не будет. — Я выключил воду, всё равно, весь кайф поломала.

— Ой! миленький, бедненький ты мой! — её рука перешла в зону гематомы и нежно гладила член, которому это явно было по вкусу. Член вальяжно развалился в её ладонях, постепенно набухая, и выглядывая, слепой головкой, из-под капюшона. Ему, паразиту, нравились ласки, а я мокрый начал замерзать.

— Лара, Подай мне, пожалуйста, халат, холодно.

Махровый халат, снятый с сушилки, уютно обнял моё тело, и только член не захотел оставаться в укрытии и торчал в складки халата, как сухой сучок на белой берёзе.

— Ну, что ты наделала. Тебе же сказали, что эрекция мне противопоказана.

— А я так хочу, сил нет.

— Макс придёт и тебя удовлетворит.

— Давай я поцелую его, а ты меня там погладишь.

— Лариса, я же сказал, что мне нельзя, чтобы член стоял, думаешь, если бы я мог, я бы тебя не трахнул? Мне больно, когда он стоит, поняла? Всё! Спасибо за халат, за ласку, но НЕ МОГУ.

Я вытолкал её из номера. Фу! Основание члена пульсировало тупой болью, так как болят не тренированные мышцы ног после кросса.

По телевизору показывали сериал про ментов. Замечательно. Прилёг. Тёплое одеяло, мягкая подушка и сон незаметно овладел мной.

Темно. Неужели я проспал весь день. Точно. Ещё час, полтора и придёт голодный и злой Макс. Нехотя одевшись, поплёлся в буфет.

— Привет! Болезный ты наш. Лариска уже разнесла новость об ужасной травме и о твоей импотенции. Серьёзно, что ли?

— Скажи спасибо, Галине. Это она с испугу свагинила и мне чуть не откусила. Она сама хоть жива? Звонила?

— Звонила. Ходит в раскорячку. Тоже болит всё. Это нашу Ксюшу, шутницу, будь она не ладна, выпороть надо.

— Вот поправлюсь, и затрахаю, до потери сознания, во все щели, будет знать, как людей пугать.

— О! Испугал бабу мудями! Высечь бы её, а то — трахнет ей же, на радость.

— Ладно, там видно будет. Аня, скоро Макс придёт, злой на меня и голодный. Есть что пожрать? Ну, и водочки с собой.

— Отсюда водки не дам. Потом, сама принесу. А поесть — этого полно. Галина целую корзину снарядила. Ешь — не хочу. Баба довольная! Цветёт и пахнет.

— Не ревнует. Ведь в такой вертеп попала. Садом и Гоморра.

— Сначала возмущалась, мол, как это можно, а сейчас приутихла. «Надо же было на старости лет в гарем угодить» — смеётся.

— Вот и чудненько. Привет ей. А мне дай пивка, да я и пойду. Жду. Секса не обещаю, если только Макс. Но на него уже очередь. Лариска-горничная, уже заходила.

— Шустрая зараза! Ладно, разберёмся.

Макс пришел позже обычного. Сказать, что злой, не сказать ничего. С порога, срывая с себя одежду, ругался на всех и, естественно на меня, на «тот день, когда он сел за баранку этого пылесоса», на погоду и вообще.

Я послушал его немного и молча сунул ему в руку банку прохладного пива.

— А водки