Дистрибьютор. Глава 10

успеваю выхватить глазами табличку над входом: «Главное управление по наркоконтролю и противодействию торговле людьми». Поднимаемся на второй этаж, вокруг люди в милицейской форме, суетятся, шмыгают по кабинетам. Проходим в дальний конец коридора, распахиваем высоченную железную дверь, чёрную, с позолоченной вывеской: «Начальник Главного управления Хомич Виктор Владимирович». Конвой запихивает меня в приёмный покой и закрывает дверь за спиной.

Девушка-мент в форме, стоящая у шкафа, оборачивается на секунду:

— Дмитрий Николаевич? Присядьте, пожалуйста.

Её приказ, выраженный глубоким грудным голосом, не терпит отлагательства. Я валюсь в стул возле стенки, пережёвываю остатки смысловых реакций на происходящее.

«Эко меня занесло», — сдерживаю тяжкий вздох, чтобы не привлечь внимание хозяйки предбанника, которая тем временем полезла в самый нижний ящик.

Это вчерашняя выпускница Академии МВД, а, может, просто студентка, проходящая практику. В любом случае молодая коза напялила голубую рубашку с погонами, тёмно-синий галстучек, короткую юбку из такого же плотного, как школьная форма, материала, бесцветные блестящие колготки, чёрные замшевые ботильоны, выставила всё это добро на показ, согнувшись в три погибели возле шкафа. У неё шикарная грушевидная задница, дешёвые коровьи ляжки на тонких козьих копытцах.

— Не надоело пялиться? — коза выпрямляется, гневно смотрит на меня. Суровое детское личико, раскрасневшееся, излучает ненависть, наглый ментовской взгляд не знает пощады, подавляет всё сентиментальное в человеке. Она могла бы работать на скотобойне.

Голубоглазая фурия с шапкой русых волос, затянутых на затылке, мечет искры из глаз. Грациозна, как фавн, вышагивает к столу, садится, меняя ракурс зрения. Я был бы рад провалиться под стол. Только за столом она, а я — напротив. Стол к тому же без передней стенки, сквозной. Начальник, видно, решил позабавиться.

— Что же ты не смотришь? — фурия раздвигает ноги под столом. — Смотри, — она приказывает, и я не могу ослушаться. Пялюсь, как дурак, ей в промежность. Там обычные белые трусики.

— Всё посмотрел? — она холодна как айсберг. Сурова и безжалостна.

— Да, — мычу в ответ, отвожу глаза в сторону, стыдливо прикрывая их рукой.

Сложно назвать то, что произошло, актом интимного откровения. Скорее, это был акт визуального изнасилования.

— Может, ты извращенец? — девушка в погонах шипит, извергая ненависть. Её холодный ледяной взгляд парализует волю. — На идиота вроде не похож. Не наркоман, — она снова раздвигает ноги под столом. — Явно не наркоман.

Звонок стационарного телефона на столе прерывает рассуждения озабоченной стервы.

Выслушав краткие указания, она кладёт трубку, кивает мне в сторону двери, злорадно улыбаясь:

— Иди. Там тебе щас вставят по самые помидоры, — сука смакует каждое слово. Особенно «самые».

В кабинете Хомича творческий беспорядок. Сам полкан — настоящий волкодав, прирождённая ищейка. Взгляд выбивает признания без слов. Острые усы, острые ледяные глаза, острый бесформенный нос — всё это на упитанной харе с двойным подбородком и мешками под глазами. Здоровый кабан с зачёсанным чёрным ворсом пасёт меня странным неуютным взглядом.

— Присаживайтесь, — сипящим голосом возвещает он начало допроса с пристрастием.

На нём форменное обмундирование: школьный костюм из толстой, как картон, материи, цвета морской тины, голубая рубашечка, чёрный галстучек. Ромбовидный