Тридцать три. Часть 23

замечал, что за мной наблюдают. Может и нет, но то Даша, то толстуха Катя, то библиотекарша Алевтина, то Света, что-то давно её не было видно, надо будет заглянуть, то Марго, то Маруся, наше новое приобретение, появлялись в дверях цеха и долго смотрели на меня. А может и не на меня, а на установку? В конце дня, весь на взводе, я, не дожидаясь Макса, быстро переоделся и уехал в гостиницу.

— Привет! Ты чего такой взъерошенный? От начальства втык получил?

Полина покрутила ключик на пальце.

— А то заходи? Поплачешься в жилетку, легче станет. Да и мне потеплее будет, А?

— Погоди, дай в себя прийти.

Полина пожала плечами и отдала ключи.

Я быстро разделся и встал под душ. Острые иголки струй впивались в кожу, обжигая то жаром, то холодом. Контрастный душ успокаивал. Довольный результатом я намылился и мурлыкая под нос какую-то привязавшуюся мелодию натирал себя мочалкой.

— Давайте я вам спинку потру.

За занавеску заглядывала молоденькая горничная, которую я иногда видел в другом крыле здания.

— Ты откуда здесь взялась? На приключения потянуло?

— Лариса приболела, а я её подменяю.

— Ну и что? Моя спина-то здесь причём?

— Она рассказывала, какой вы...

— Ну и какой? Бабник я! Трахаю, всё что шевелиться! Тебе-то, что с этого? Или тоже передком слаба? Новенького захотелось?

Я опять злился и старался быть грубым, чтобы отвязаться от потенциально опасной связи.

Но она сдвинула занавеску и влезла ко мне, под струи воды, абсолютно голая.

— Этого мне только не хватало?

— Я знаю. Поэтому я и здесь?

— Что ты знаешь? — не понял я.

— Что этого вам не хватает. Не злись. Повернись, я потру.

У меня не было слов. Её спокойный тон, непринужденное поведение и возмущали, и умиротворяли меня. В конце концов, пусть трёт, если ей так хочется, с меня не убудет. Я сунул ей мочалку и повернулся к ней спиной. Ага! Спинку! Скорее это походило на тайский массаж, когда массируют тело телом. Приятно. Что и говорить. Мокрое, скользкое от шампуня, мягкое тело прижималось к тебе в самых не обычных позах. Гибкая и ловкая она, как змейка струилась по моему телу, оставляя за собой лёгкое покалывание кожи и вздыбленный, почти прижатый к пупку член. Её промежность и подмышки не единожды заставляли склонять головку непреклонного упрямца. Тело уже скрипело чистой кожей, а я всё не решался даже прикоснуться к ней, схватившись за поручень и балансируя на скользком дне ванны. Но вот она повисла у меня на шее.

— Ты ведь давно хочешь насадить на хуй эту вертлявую обезьянку? Верно?

Она как будто прочитала мои мысли про обезьянку. Её тело соскользнуло вниз и член вспоров щель влетел в её тесное обжигающее ущелье. Два стона слились с шелестом струй. Её губы накрыли мои, наглый язычок разжал мои зубы. Свободной рукой я подцепил ягодицу её мальчишеской задницы и потянул вниз, насаживая обезьянку на член по самые яйца. Она вскрикнула, когда