Ванесса, девушка викария. Глава 12

когда меня здесь не будет?

— Я? Нет! Конечно, нет! — ответил Томас, у которого и самого уже возникало, даже не подозрение, а скорее любопытство, в отношении жены, потому что ему удавалось иногда заглядывать в ее ридикюль, где он видел гораздо больше денег, чем она когда-либо ему рассказывала. — Молодые девушки, да? — повторил он, отчасти чтобы позлить ее.

— Никогда ни во что подобное не ввязывайся, Том! Клянусь, я устрою скандал, если когда-нибудь узнаю о чем-то подобном!

— Нечего тут и выяснять, — пробормотал он. Отчасти было правдой, потому что мысли, которые недавно стали посещать его касательно двух молоденьких селянок, работавших вместе с ним на той же ферме, он благоразумно держал при себе. Он частенько повторял про себя, что они — настоящие маленькие проказницы, особенно, как он был уверен, после получения добротного мужского «хрена». Да и помимо всего прочего, если викарий мог это делать, то почему не мог он, а если дать им по два шиллинга, то это помогло бы немного их растопить.

К таким мыслям, промелькнувшим в голове Томаса, его подстегнуло замечание жены, которое, в свою очередь, было вызвано скучнейшей неделей, прошедшей в доме викария и явившейся прямым следствием визита к нему Ванессы. Таким образом, мир продолжает вращаться вокруг своей оси, так что зачастую можно задаться вопросом, не окажет ли однажды действие какого-то китайца в далеком Пекине влияние на то, что ты делаешь сам. Однако довольно философии, ибо мы должны продолжить рассказ.

Томасу пришло в голову, что для того, чтобы подсластить двух девушек-селянок, ему понадобится огромная сумма в четыре шиллинга, однако, чуть поразмыслив, он уменьшил ее вдвое, к одному шиллингу для каждой. Вынуть две монеты из кошелька жены было делом одной минуты. Он пришел к заключению, что если она заметит их отсутствие, тогда ей придется обо всем рассказать, однако если она не обратит на это внимания, то лишь потому, что он не и должен был о них знать, и сам факт этого указывал ему на то, что он на верном пути.

С наступлением утра Томас почувствовал себя бодрее, чем когда-либо за долгое время, и пребывал в нетерпении до момента, когда в час дня их мастер не объявил всем о прекращении работы и перерыве на полчаса. Когда Кейт и Милли — те самые две девушки, на которых он положил глаз, — оказались рядом с ним (а все потому, что он сам так расположился), он, как будто ни к кому не обращаясь, проговорил:

— Пойду-ка я за овчарню, съем свой обед, — и с этими словами подбросил в воздух серебристый шиллинг, который Милли, дерзко подскочив, поймала, быстро глянув на него с веселым блеском в глазах.

— Ого, да мы богаты сегодня, верно? — сказала Кейт, когда девочки игриво перебрасывали монету промеж собой.

— Да, немного разжился, но у меня в кармане есть еще кое-что, — небрежно бросил Томас, повернулся и побрел к сараю для овец, — отдельно стоящее сооружение, куда