Сестра охотника. Глава 4

потекешь, тебе же худо будет.

Вещунья, даром что слепая, видела гостью своей клетки насквозь. Она достала из складок своей мешковатой накидки бурдюк и протянула Ло. Сосуд был сделан из желудка горной козы и расписан красными символами-оберегами. Негнущимися пальцами Ло вытянула затычку — туго скрученную кожаную ленту. Стала жадно глотать воду.

— А что будет с Хрохом? — смогла она выговорить, когда утолила жажду, и в груди у нее заныло.

Старушка улыбнулась шире и оттого приобрела сходство с наскальным изображением темного духа.

— А что ему сделается! В этом племени мужчин мало, а потому их холят и лелеят. Заставят твоего милого взять пару самок после чарки возбуждающего отвара. Потыкает их да и устанет, не хватит его на большее. Да и любит он тебя дуреху, только на тебя у него взаправду кол стоит даже со всеми зельями.

— Любит? Это как? — робко переспросила Ло, — она впервые слышала такое слово, но оно пробуждало странные далекие воспоминания. Память предков, живших до старейшин с их порядками.

— Да как будто сама не чувствуешь! — провидицу забавляла наивность Ло. — Положи ручонку на сердце и поймешь. Он ради тебя и огонь, и воду пройдет.

Рука Ло сама собой легла на центр груди. Оттуда к брату хлынул нескончаемый поток сияющего света. Расплавленное жидкое солнце напополам со сладкой негой. Голова у нее закружилась, когда она ощутила мощный входящий поток сияния от него.

— Истинная любовь — чудо редкое, раз в сто соляров бывает! — гордо пояснила старуха, будто столь сильное чувство между Хрохом и Ло было исключительно ее заслугой.

Ло обняла себя руками в попытке унять озноб.

— Ох, бабушка, беда мне с ним. Брат он мне, понимаешь?

— Глупости какие, никакой он тебе не брат! — возмутилась провидица и нахохлилась, как птица. — Ты что же, не знаешь?

Ло чуть не задохнулась от изумления, хотя рот ее был широко открыт ночному ветру.

— Не брат?!

— Я своему глазку верю! — старуха постучала скрюченным пальцем по лбу там, где по ее разумению, располагался глазок. — А ты своим глазенкам веришь? Видела в отражении стоячей воды, какого они у тебя цвета? Во всем племени таких нет. То потому, что не из наших ты. Твоя матушка тебя младенцем в джунглях нашла и пожалела. Себе забрала. А людям сказала, что родила.

У Ло такие вести совсем не укладывались в голове.

— Нашла в джунглях? Но как же так, бабушка?

Та снисходително посмеивалась и раскачивалась из стороны в сторону. Читать других явно доставляло ей неизъяснимое удовольствие.

— Да очень просто. Было твое племя и не стало его после нашествия варваров кочевых. Младенцев они себе забрали, не стали сжигать вместе с другими. Сели на коней и повезли восвояси. Шесть вас было, трое еще живы акромя тебя. А одного младенчика-то на скаку с коня и уронили! То и была ты, красавица.

— Но как же люди поверили моей матери, что та родила меня? Как не удивились, когда та принесла из джунглей младенца? —