Кастинг для грудастой

вновь нежно ахнула, ягодички отпрянули, сжавшись, но уже в следующую секунду подались обратно, ещё больше прогнувщись и ещё призывнее раскрывшись. Ахиренным усилием воли вождь сдержался и не начал вылизывать это манящее аппетитное совершенство. Вместо этого он несколько раз шлёпнул попочку снизу-вверх, заставив её затрепетать, сгрёб в кулак льняные волосы и грубо, но аккуратно, вернул Лауру в вертикальное коленопреклоненное положение. Обошёл, пыхтя, как боров, и за подбородок поднял чуть ли не уткнувшееся в подушки грудей лицо. Девушка ответила страстным взглядом полных слёз глаз. Несочетаемое выражение перевернуло что-то в душе великого вождя, и он дважды наотмашь ударил монашку по бледным щекам. Щечки заалели, сделав девушку ещё желаннее. Простонав, она жарче зашептала свою молитву. Вождь секунду, пыхтя, смотрел на её вздымающиеся груди, потом сунул в декольте обе руки и горстями выхлебал их наружу: огромные, загорелые, с крупными, с ладонь, розовыми набухшими ореолами, — дрожащими руками сжал этот фантастический бюст, приподнял и, застонав, врюхался в прохладную нежность лицом. Католическая молитва приобрела пришёптывающую чувственность Энигмы. Варвар мял сводящие с ума сиськи, тёр их о трёхдневную щетину, тянул за соски, лизал, ловя на вкус границу между бархатной кожей и нежными ореолами, задыхался, окутанный прохладной мякотью, и сжимал девичьи подушки вокруг головы, чтоб задохнуться ещё больше, чтоб начать дышать этим счастьем, этим огромным, нежным, мнущимся великолепием, этой мечтой! Руки Лауры невесомо легли на затылок великого вождя и игриво прошлись по волосам...

Оглушительно щёлкнула входная дверь.

Юленька вскрикнула, отшатнулась, сев на пятки, и прикрыла крест-накрест руками здоровенные буфера.

Блядь, как он опять не вовремя! Или сегодня как раз вовремя? Потому что через минуту великий вождь гуннов был бы оттрахан католической монашкой прямо на дорогущей японской циновке посреди квартиры-студии на пятнадцатом этаже в самом центре Москвы.

— Ну что, на каком этапе? — в комнату вошёл сияющий Георгич, маленький, носатый, с вечно голодными до баб выкаченными глазами.

— Сергей?! — истерично воскликнула Юленька. Её тонкие руки просто физически не могли спрятать огромные груди. Те выпирали в каждую свободную щель и любопытно таращились своими огромными нежными сосками.

— Не пугайтесь, Юленька, — вздохнул я. — Это Семён Георгиевич, наш продюсер, вы его знаете.

— Но, Сергей, мы так не договаривались!

— Он полноценный член съемочной группы, Юленька. Он имеет право присутствовать и на съёмках, и на кастингах.

— Сергей, — страстно шепнула Юленька, поймав мой взгляд умоляющими, влажными глазами. — Пожалуйста, я думала, мы проведём кастинг тет-а-тет...

И поймав мою руку, сжала её между своими здоровенными грудями. Я глядел на неё в каком-то безумии. Никогда ещё не был я настолько готов отослать Георгорича прочь и отдаться той ночи, что обещают мне эти глаза. Да чего там ночи! Целому уикенду! Целой неделе!..

Но мужик друга за сиськи не продаст.

— Он мне нужен для роли второго свирепого гунна.

Хорошо, что она не додумалась пососать мне пальцы — мог и не устоять.

Вместо этого Юленька отбросила мою руку, будто это я начал её лапать,