вновь, было сначала остановлено, а затем их начали теснить повсеместно.
— Нужно вырываться из кольца! — крикнул Элатий, продолжая ожесточенно делать выпады и отражать удары. — Вон там... Улица ещё свободна! За мной господин!
— А как же Цинна? — вскричал Марий Флакк, озираясь в ярости и отчаянии.
— О нем позаботятся его друзья. Нам нужно уходить. Этот бой нам не выиграть!
Флакк вынужден был согласиться с самнитом. И тут, сквозь шум сражения до него донесся знакомый голос. Он обернулся и увидел Лентулу. Последний был при полном вооружении. На поясе белая перявизь. Громко крича и сыпля проклятиями, он строил солдат в конце одной из боковых улочек.
Двух легатов — Мария Флакка и Лентулу связывало не только родство (их жены были родными сестрами), но и давняя взаимная ненависть. Увидев соперника, да ещё облаченного в доспехи с регалиями командира легиона, Флакк просто озверел. Он вырвал из груди ближайшего, лежавшего на мостовой трупа пилум и метнул его в Лентулу. Один из легионеров заметив это, прикрыл командира щитом. Наконечник метательного копья со звоном ударил в умбон и пилум отлетел в сторону. Лентула обернулся. Лицо его исказилось от ярости и побледнело, глаза же пылали, как расклеенные угли.
— Убить... — донеслось до Элатия.
Он кинулся к Марию Флакку и схватив его за плечо, потащил прочь в какой-то малоприметный боковой проулок.
— Бежим, господин!
Рядом ударили два пилума, расщепив верхушку забора. Молодой легионер, не старше должно быть двадцати лет попытался задержать беглецов, но Элатий пронзил ему шею мечом. Потом, было бегство по кривым улочкам, скоротечные схватки с какими-то оборванцами, державшими уже непонятно чью сторону, а возможно и не державшими вовсе, а решившим просто поживиться в хаосе, охватившим Рим в этот день.