Дурное пари

тоже будут готовить шашлыки. Думаю, что мы им вернем к этому времени.

Володька водрузил посреди двора мангал и побежал за углем. Найти уголь не удалось, и он позвал милую хозяйку на помощь. Татьяна скрылась в сарае, через несколько минут она вышла оттуда победно держа мешок с углем над головой и потрясая им как футбольным кубком. Лучше бы она этого не делала. Изрядно промокший мешок вдруг разорвался и весь уголь высыпался на влажное от пота тело Татьяны. Через несколько секунд перед нами стоял негр. Володьку скрутило в бараний рог. Говорить он не мог. Спазмы душили его так, что у него не получалось даже смеяться.

— Дурак! Куда я такая? Иди помоги мне помыться, — запричитала наша красавица.

— Я весь ваш Анджела Дэвис, — кривлялся Володька.

Зайдя за дом, где находился колодец, Татьяна скинула купальник и оказалась в чем мать родила. Володька, добрая душа, окатил колодезной водой свою прелестницу. Визг Татьяны можно было услышать в соседней деревне.

— Мне холодно, я замерзла, — кричала Таня, — растирайте меня скорее.

— Чего стоишь, давай растирай, пока я воду достаю из колодца, — приказал мне Володька.

Я кинулся растирать упругое тело, но только еще больше размазал угольную пыль.

— Мыло, мыло возьми, — подсказал мне мой друг.

Я схватил кусок хозяйственного и с удовольствием начал натирать аппетитные формы. Мои руки метались с быстротой молнии, тормозя только в области грудей и паха.

— Да натирай уже, чего тормозишь? — кричала Таня, — заморозить хочешь.

Я с вожделением касался крупных грудей, которые величаво перекатывались в моих руках. Дойдя до ее гладко побритого лобка, я запустил руку между ног и начал тереть ее вагину. Кричать Татьяна перестала, но при этом стала внимательно следить за моими глазами. Чувствуя ее взгляд, я старался делать хорошую мину при плохой игре, а именно делал вид, что растираю все ее тело и нет мне никакого интереса до ее интимных мест. Видимо получалось очень плохо, поэтому Татьяна тихо сказала, чтобы я сильно не заморачивался на ее оголенность и тер как следует все места. То, что я покраснел, было ничто, главное, что меня выдавало — это мои штаны, опять вставшие колом в причинном месте.

Окатив Таню в последний раз, Володька накинул на нее неизвестно откуда взявшееся полотенце и повел ее в дом. Я стоял обалдевший от всего увиденного и постепенно остывал.

Время близилось к вечеру и на улице стало заметно холодать. Мы сидели с Володькой одетые в дедовы ватники и смотрели на догорающие угли. Последняя партия шашлыков готовилась перейти в кастрюлю, специально подготовленную для этого заботливой хозяйкой. Володька закурил, и приятный сизый дым закружился над нами. На душе было уютно и спокойно. Со стороны пруда доносилось кваканье лягушек, настырный ночной мотылек упорно летел на огонь, но подхватываемый теплым потоком воздуха улетал за пределы мангала. Сзади меня раздались шаги и спокойный баритон произнес:

— Привет, парни.

— Добрый вечер, Николай Иванович! Вот последнюю партию снимаем и я отдаю