Годовщина

будто я совершаю какое-то преступление и мне придется оправдываться...

Прошла в спальню... пахло пылью... и темно, наверное, из-за пыльных гардин.

Открыла шкаф... что бы взять? Странно, что это белье так лежит? Ох, уж эти мужики — вот прямо больные будут, если положат постельное белье в шкаф аккуратно! Оно же мнется... Что это? Диктофон?..

«Значит, так, Виталик, у тебя есть два пути — либо ты возвращаешь мне всю сумму с процентами, либо находят тебя на дне реки с камнем на шее. Ясно?» — это голос Николая? Ничего не понимаю...

«Я... отдам... только... мне время нужно... чтобы деньги... найти...»

«У тебя времени было больше, чем достаточно...»

«Ну, пожалуйста... еще месяц... и я все верну...»

«Знал бы ты, Виталик, как часто я это слышу. «Еще месяц, я все отдам». А знаешь, что потом? А ничего. Никто ничего не отдает. Поэтому давай сделаем вид, что месяц уже прошел, ты денег не нашел — да и не искал нихрена — и вот сидишь ты здесь передо мной весь такой несчастный и просишь еще об одной отсрочке. Нет, дорогой, меня такой расклад не устраивает. Гони бабки».

«Нет у меня!»

«Знаю, что нет. Были бы, не брал бы в долг. Зато у тебя кое-что другое есть. Женка твоя — очень она мне нравится... «— подлец...

«Инку-то? Бери!» — что?!

«Вот прям так сразу, да? Пришел, на диван повалил и взял? Это не интересно, Виталик, понимаешь? Не ин-те-рес-но».

«Чего же ты... хочешь?»

«Хочу, чтоб она совсем моей была. Не на время, а моей женой».

«Я дам развод — не проблема!»

«Болван, проблема не в твоем разводе, а в ней, понял? Хочу, чтобы она со мной по доброй воле, по своему желанию осталась...»

«Ну... есть один способ... Слабость у нее — она, когда выпьет, плохо соображает. Главное, с дозой не ошибиться, а то у тебя не баба, а бревно храпящее будет... А еще заводится она с полоборота... Момент надо подобрать, когда она хочет, даже ждет, потомить немного, а потом...»

«Это не то. Я не хочу ее банально соблазнить — я и без твоих секретов знаю, как бабу на лопатки уложить...»

«Погоди, ты ж не дослушал... А потом появляюсь я — ревнивый муж. Ах, ты ж сука, ты-ры, пы-ры. Ты ее, как настоящий рыцарь, защищаешь, и все — принцесса твоя...»