Забавно, что это спрашиваешь ты

Мэлоун, а ты кто, черт возьми?

Мужчина отдернул полу пиджака, чтобы показать значок, прикрепленный к внутреннему карману.

— Я — детектив Ричард О'Брайен из Чикагского полицейского управления. Вы арестованы по обвинению в мошенничестве и торговле инсайдерской информацией. У вас есть право на адвоката. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде...

Когда полицейский в форме вышел вперед, чтобы надеть на него наручники, Хэнк начал кричать:

— Это фигня! Я ничего не сделал, ты не можешь меня арестовать! — Его слова не повлияли ни на одного из двух офицеров, которые вели протестующего посредника к двери. Детектив повернулся к Карле и сказал:

— Спасибо за все. Будем на связи.

Я мог слышать вопли Хэнка по всему коридору.

Я в шоке повернулся к Карле.

— Что сейчас произошло?

— Пожалуйста, сядь, Джек, и позволь мне объяснить. Я сказала тебе, что я — не та женщина, как ты думаешь. Я — следователь из охранной фирмы, которая специализируется на преступлениях белых воротничков. Твоя компания связалась с нами, чтобы помочь выявить источник какой-то подозрительной торговли, которую они обнаружили. Мы согласились послать тайного следователя, и вот так я пришла, чтобы «работать» здесь.

Она посмотрела на меня извиняющимся взглядом.

— Тебе не понравится эта часть, Джек. У нас было двое подозреваемых: ты и Хэнк, поэтому меня попросили проводить как можно больше времени с вами обоими, чтобы попытаться определить, кто из вас замешан.

Я почувствовал, как все счастье истекло из меня.

— То есть, все то время, что мы провели вместе, то, что мы говорили, вчерашний вечер — все это было просто притворством?

— Нет! — решительно сказала она. — Сначала я не была уверена в тебе, но через неделю стало очевидно, что ты чист, — она посмотрела в пол. — В тот момент я должна была переключить все свое внимание на Хэнка, но обнаружила, что ты мне действительно нравишься, и не захотела прекращать проводить с тобой время. Кроме того, было очевидно, как ты относишься ко мне, и я не думаю, что хоть одной живой женщине не нравится быть желанной. Ты был милый, веселый и сексуальный, и я не хотела этого терять.

Она опустила голову.

— В любом случае, суть в том, что я тебе солгала. Я позволила тебе думать, что я была кем-то одним, в то время как сама была чем-то совершенно другим. Я не буду тебя винить, если ты возненавидишь меня.

Говорят, что надежда, брошенная на землю, возродится снова, я знал, что чувствую, как она растет во мне.

— Но у тебя есть ко мне чувства? — спросил я. — Ты чувствовала то же, что и я?

Она кивнула.

— Тогда все это не имеет значения! — закричал я. — Мне все равно, полицейский ли ты или торговец сырьевыми товарами или что-то еще — я просто хочу быть с тобой. Теперь, когда ты завершила свое расследование, тебе больше не нужно притворяться. Больше нет ничего, что нас разлучает.

С этими словами я подошел и крепко поцеловал ее, а она