Разоблачение 6 лет спустя

крепко сплю, практически в коме от всех тех напитков, которые друзья настойчиво вливали в меня.

Я начинаю немного нервничать. Неужели Юля привела кого-то в нашу комнату, чтобы сфотографировать мою пьяную, храпящую физиономию? Так вот почему она никогда не показывала мне эту коллекцию фотографий? Я могу себе представить, как она принесет их когда-нибудь, без предупреждения, например, во время ужина в честь нашей десятой годовщины: «Эй, милый, вот как ты провел нашу первую брачную ночь, помнишь?»

Но на следующем снимке она не крадется в номер для новобрачных и не видит моего слюнявого лица. На следующем снимке Юля двигается задом по коридору, указывая на камеру скрученным подзывающим пальцем, все еще с возбужденной улыбкой на лице, покидая свадебный люкс позади..

На картинке после этого моя жена стоит в чьем-то гостиничном номере, положив руки на бедра, и позирует перед камерой, ее платье блестит, как лунные лучи, в свете фото-вспышки.

Я снова делаю паузу, пальцы сжимаются над клавиатурой, ноющий, грызущий ужас формируется в моем животе, прокладывая себе путь через мои свернувшиеся кишки. Почему моя жена вошла в чей-то гостиничный номер? Почему она так позирует перед камерой? Почему она улыбается такой взволнованной, счастливой улыбкой?

Я очень хорошо знаю это лицо — такое лицо она делает, когда ей хочется шалить. Лицо, которое она делает перед тем, как уткнуться носом в мою шею, когда мы вдвоем становимся близки.

Мои внутренности снова скручиваются. У меня никогда не было причин сомневаться в своей жене. Ни разу. Она никогда не лгала мне за все годы, что мы знаем друг друга. Но сейчас я смотрю на то, о чем она никогда не рассказывала мне. Не только позволить кому-то сфотографировать ее в чужом гостиничном номере, но и все это — спрятать фотографии на своем компьютере, блокировка их паролем — все это так на нее не похоже. Она не могла просто забыть об этих фотографиях, потому что всеми остальными файлами она поделилась со мной, а эти скрыла и защитила паролем.

Может быть, говорю я себе, пытаясь побороть панику, которая поднимается во мне, как кобра, готовящаяся отразить нападение, может быть, это гораздо более невинно. Может быть, она просто хотела еще несколько фотографий платья, ради воспоминания. Маленький подарок на память о том, какой красивой, потрясающей и счастливой она выглядела в день свадьбы. Но я знаю, что я не прав и здесь происходит что-то другое.

Я нажимаю на следующую фотографию и ахаю.

Камера теперь придвинулась ближе, верхняя половина Юли в фокусе снимка.

Она улыбается, глаза сверкают от возбуждения, лицо все светится похотью. Ее руки лежат на груди, она обхватывает ее и поднимает вверх, верхняя половина теперь угрожает вырваться из корсета, темно-розовые круги ее ареол едва проглядывают за краем белого платья. Это чувственно, игриво, эротично, и кто — то другой сделал этот снимок.

Нет другого варианта рассматривать это. Это ни при каких обстоятельствах не может быть невинным. Я не смотрю на это неправильно,