Рай наяву (эрофантастическая повесть)

... Двое стражников тащили ее на помост, залитый кровью. Гнусавый монах читал приговор. Я не слишком восприимчив к тонкостям старобаварского, но смысл слов был вполне ясен мне: «ведьма...», «сношения с дьяволом...», «четвертовать девицу Агнес...»

Четвертовать. Ум отказывался принимать то, что означало это слово: ее привяжут к доске, а затем палач отрубит ей руки, ноги и голову. Перед отрублением головы ей, бесформенному туловищу, залитому собственной кровью, предложат прочитать молитву.

Почти ребенок. Оборванная, перепачканная, бесчувственная; казалось, она не понимала, что происходит. Красота и беспомощность ее били наотмашь — черт, неужели только мне? Вокруг — грязные, морщинистые, налитые кровью лица — не лица, а рыла, хари... Когда ее затащили на помост и подтолкнули к доске, она пошатнулась и упала. Ее подхватили и стали затаскивать на доску. Обморок... Организм вытолкнул сознание прочь, оберегая его от немыслимого.

Черт. Строжайший устав всех сотрудников Связи Времен запрещает какое-либо вмешательство в события прошлого. Девочку втащили на доску, стали опутывать ремнями... Черт...

— Подождите! Вельможные господа! Подождите! Дайте сат... сут... (чертов старобаварский!)... сотворить молитву за грешный душа! Подождите!..

Это был импульс; если б я не поддался ему — не простил бы себе никогда. Я знал это. Проклятые рыла озадачились, — тем лучше.

— Один молитва! Про спасение...

Секундное замешательство — и я проскользнул к помосту. Оттуда свисала ее рука. Только бы дотянуться... только бы... есть! К черту правила, к черту Связь Времен. Я здорово рисковал, конечно; но мне было плевать.

Замешательство прошло: я увидел движение ко мне, — но рожи опоздали: холодная ладонь была в моей ладони, а другой рукой я уже нащупал за пазухой траспортер. Ткнул кнопку, и — рраз!

Стражники, алебарды, помост, грязная толпа, свинцовый свет — все выключилось и погасло; замерцали привычные зеленые искры, завертелись-закрутились вихри пустоты, из которой вдруг воздвиглось пространство, стены и пол... Я был в своей квартире. В моей руке была холодная ладонь.

Да уж, теперь ни у кого не будет сомнения в том, что бедная девочка сношалась с дьяволом, который лично явился спасти ее. Как благородно с его стороны... Плевать. На всех плевать. Только бы обморок, а не сердечный приступ...

Нет, дышит, бледная только: обморок, типичный обморок. Черт, вместе с ней приволоклась огромная, залитая кровью доска, к которой ее уже успели привязать. Нашатырь, где нашатырь? или нет: очухается связанная, в мерзости в этой, — нет уж. Вначале, первым делом — освободить девочку... где нож? Был же на поясе... вот он, поганец. Рраз, и рраз... и тряпки эти поганые с нее долой! На ней было оборванное домотканное платье, когда-то красивое, наверно — черно-белое, со шнуровкой, декольте до сосков почти, полная грудь ее вся наружу...

А воняет-то как, твою мать! То ли платье, то ли доска, то ли все вместе, — да и девочка мылась в последний раз, наверно, когда крестили ее. Такие уж обычаи у пятнадцатого века, ничего не попишешь: брезгливому туда лучше не соваться. Так. Елки-палки, как в говне порылся. А ну-ка, давай сюда, красавица, сползай с 

---

Случай, Эротическая сказка, Традиционно, Романтика, Фантазии

---

Вернуться назад