На вершине блаженства

возрасте двадцать пять-сорок лет без документов. Смерть наступила от ножевого ранения или от переохлаждения».

Государство старалось не замечать, что существует другая жизнь, жизнь изгоев, от которых отвернулось общество. Продолжительность той жизни была невелика, два-три года. Мало из тех, кто «бичевал», смог вернуться к нормальной жизни. Можно было идти в ночлежку, где вечером привозили остатки пищи из ресторанов, но там не было «романтики», ради которой многие бросили семью.

— Эй, братан, не обижайся, хочешь ещё водочки? — спросил молодой здоровяк с выбитыми зубами.

Я лежал на песке, голова как-то неестественно запрокинулась назад. Обида жгучая давила внутри, нет, не на этих молодых озверевших пьянчуг, которые полчаса назад меня избили. Обижался сам на себя, как могло произойти, что я — бывший интеллектуал, любимец женщин всех возрастов — валяюсь с пробитой головой, небритый, в грязной рубашке, без документов?

Неожиданно заморосил дождик, и «приятели» куда-то спешно удалились, оставив меня один на один с угасающим костром. Дрова перестали потрескивать, капли всё чаще шипели в пепелище. Наблюдая за огромной чёрной тучей, в сознании возник образ моего лучшего друга Коли Чемоданова.

Николай Николаевича не стало за два года до моей репатриации в Израиль. Сгубили Колю непомерная страсть к женщинам и прободная язва.

Несколько лет подряд мы питались в кафе «Птица» пережаренными цыплятами «табака», от которых язва и изжога не исчезали. А если учесть тот весёлый образ жизни с некачественными ликёрами и очень темпераментными девушками, то наши внутренние органы трудились на износ.

Колино здоровье не выдержало, и он попал на больничную койку. Была сделана простая операция.

Я навестил больного на третий день. В тот день в реабилитационном отделении дежурила молодая студентка медучилища с хорошей фигуркой и мордашкой. Скажу честно, когда друг лежит после операции красивая медсестра сильно не интересует. Но видно у Чемоданова были другие планы. Подробности, произошедшие в больнице, я узнал случайно перед отъездом на историческую.

Однажды я подвозил симпатичную девушку и не мог избавиться от чувства, что мы знакомы, самое интересное: я боялся в очередной раз приставать к незнакомке. Потому что недавно свидание с очередной красавицей завершилась конфузом. Та девушка сказала:

— Ты дурак и идиот! Я тебя любила, а ты... ! Год назад, когда ты ко мне пристал по второму разу и начал по-новому знакомиться, я восприняла это как забавный флирт. Но когда ты в третий раз собираешься сделать то же самое, я понимаю, что ты ничего не помнишь! Ненавижу!

Девушка заплакала и убежала. А как можно запомнить? Если все красивые одинаково привлекательны, а страшненькие индивидуальны по-своему.

Но сейчас я узнал медсестру. Это она дежурила около Чемоданова в его последнею ночь. От волнения остановил машину. Не может быть... Девушка тоже меня узнала и была немного напугана. То, что она рассказала, подтвердило мои предположения.

Выходя из палаты, где лежал после операции Коля, я столкнулся с девушкой в новом накрахмаленном больничном халатике и громко, чтобы взбодрить друга и произвести эффект крутого парня на девушку,