Дочки-матери. 18—23

на него с укором.

— Потом... Лучше не загадывать наперёд, — его улыбка стала глупой.

Настя отвернулась.

— Я понимаю, возраст, — сказала она печально.

— Да причём тут возраст! — Андрей стиснул зубы. — Твои родители меня порвут на части, если узнают.

— Трус, — Настя презрительно сощурилась.

— Настя, я ведь просто хочу, чтобы у тебя не было проблем, — Андрей отпустил руку, нахмурился.

— Думаешь, меня это так сильно волнует? — Корчагина вспыхнула, как сухое сено. — Да ты даже о собственной дочери не можешь позаботиться. Где сейчас, по-твоему, Катя?

Андрей бросил пристальный взгляд на Настю.

— Гуляет где-то. А что? — сказал он неуверенно.

— А то, что Катя сейчас смотрит, как дядя Миша кильку жарит в томатном соусе. И учится. Потому что тоже хочет любви. А ты её не любишь совсем, хоть и родной отец. Только и думаешь, что о своих интересах, — Настя была расстроена. Отвернувшись, она сложила руки на груди, надула губки.

Андрей попытался приобнять её за плечи.

— Я её люблю, Насть, — сказал он мягко. — А что, Катя влюблена разве?

— Не знаю, — буркнула Корчагина.

— Ты ей говорила про нас?

— Опять ты о себе, только и думаешь, как бы не попасться! — Настя рванулась и, сделав два шага в сторону, замерла.

— Это неправда, Настя, — Андрей тут же приник к ней. — Настюш. Я думаю о нас с тобой. О тебе. Постоянно.

— Ты меня вообще любишь ещё? — она повернулась, встретилась с ним пытливым взглядом.

— Конечно. Что значит «ещё»? Я тебя всегда люблю и не собираюсь бросать, — Андрей гладил Настю по плечам, его взгляд стал просящим, как у жалобщика.

— Тогда представь, что я — это Катя. Как бы ты поступил, если бы узнал, что твоя дочь спит со взрослым мужчиной? — Настина бровка взлетела, ротик приоткрылся. Она жаждала услышать ответ, горький, слащавый — какой бы он ни был.

— Я бы поговорил с ней, — пробормотал Андрей.

— Строго? — Настя улыбнулась.

— Может быть.

— А потом что?

— Что?

— Наказал бы? — она продолжала улыбаться.

— Может быть.

Она отвернулась, стыдливо улыбаясь.

— Вот и накажи меня, как родную дочь. А её не наказывай.

Андрей усмехнулся, сделал шаг к Насте. Она повернулась и, встретившись с ним взглядом, обвила руками шею. Её глазки томно закрылись. Она нырнула за поцелуем и не выныривала, пока хватало дыхания. Они стояли на краю поляны, вокруг ни души, даже рыбаки не заходили так далеко. Да и что здесь делать?

Оторвавшись от губ, она опустилась перед Андреем на коленки и принялась расстёгивать ремень его джинсов. Он помог ей. Трусы она стянула сама и тут же присосалась к вялой разбухшей плоти. Её жадный ротик обхватил сардельку, заскользил губами, вылизывая её, высасывая поцелуями из неё эрекцию. Член твердел в её руках, наливался крепким здоровым оловом.

— Ты мне и так как родная, — простонал Андрей, хватая Настю за голову. Он гладил девушку по волосам, поигрывал пальцами с мочками её ушей, пока она делала минет.

Настя, доведя член до кондиции, поднялась и, повернувшись к Андрею попой,