Эль

лопата, ты с ней и сиди.

Семён Павлович положил руку на её колено:

— Мы, кажется, договорились. В наших интересах всем молчать...

К удивлению Лины, Олег, мало того, что не спал, так ещё устроил сцену ревности. Прежде Лина ни разу не задерживалась на работе, и приходила с полной сумкой. А тут — час ночи, и без сумки! Для Олега это оказалось неожиданностью. Он набросился на жену с упрёками, но Семён Павлович, испугавшись, что Лина сболтнёт что-нибудь лишнее, сказал, что первое пришло ему на ум:

— У твоей жены случился обморок. Скорее всего, от беременности. Кричать на неё нельзя, ей нужен покой и консультация хорошего врача...

Олег, вопреки ожиданиям Лины, несказанно обрадовался этой новости, забегал вокруг Лины, теперь уже с другим выражением лица, подогрел ужин, накормил её, а, уложив в постель, чуть ли не впервые поцеловал её, и уж точно впервые, испросил разрешения побыть с ней, был нежен, ласков и обходителен, видимо, от гордости за своё будущее отцовство. Лина не стала переубеждать его в обратном, решила посмотреть, чем это закончится.

На работе всё шло по-прежнему. Женщины несколько дней не собирались, всё как-то не получалось, а когда сошлись, прежнего общения не получилось. Мало того, что из обоймы выпадала Лина, так и Клава с Ларисой не могли до конца расслабиться. Они обнимались, целовались, ласкали друг дружку, но в их действиях не было прежней нежности, а Лина, после ночёвки в холодильнике, остыла не только телом, но и душой, и никак не возбуждалась. А тут ещё пришла Неля с ребёнком. Девочка была маленькая, лысая, сморщенная, некрасивая, и Лина окончательно убедилась в том, что она никогда не будет иметь детей. Не хватало ещё, чтобы она забрала тогда из роддома свою недоношенную сестричку!

Но Богу было угодно распорядиться по-другому. Слова Семёна Павловича, сказанные Олегу, оказались пророческими. Лина была беременна!

Когда, узнавший об этом от Семёна Павловича, Олег стал вдруг необыкновенно нежным, ласковым и заботливым, Лина восприняла это спокойно: пусть потешится, поиграет в родителя, удовлетворит своё мужское самолюбие. Сколько он ей причинил горя, не страшно, если и его однажды постигнет разочарование. Но теперь, когда она поняла, что, в самом деле, беременна, Лина не на шутку разволновалась. Её мнение о детях Олег не знал, они этот вопрос никогда не обсуждали, детей не планировали. Но этот вопрос разрешился сам собой после реплики Семёна Павловича... А что дальше? Родить такую, как у Нели, козявку? Но Олег и слышать не хотел об аборте. Неожиданно в нём проснулись мощные отцовские чувства, львиную долю которых, пока не было ребёнка, он перенёс на Лину. Куда девалась его бравада, грубость, напыщенность. Он старался теперь угодить Лине во всём: на кухне, в постели. Старался сделать что-то приятное, а, видя, что это ему не удаётся, переживал, задавал сотни вопросов, интересовался, как ему нужно поступить, чтобы ей было хорошо.

Лина по-прежнему не испытывала с ним такого блаженства, которое она