Барские забавы

девка, да постанывает, а из щели соки потекли ароматные. Матвей сначала изворачивался, да дёргался, а потом, как ароматы учуял, да щель девичью вкусил, так сразу и возбудился. Елдак вырос тут же, да давай болеть и ныть. Хочется Матвею тела девичьего сильно, да так, что забыл он об Акулине, да стал подлизывать щель девичью, губки срамные наглаживать, да внутрь запускать, соки вызывать. Дёргается девка на лице парня, сарафаном его пряча, да глаза закрыла. Ох как приятно.

А цыган чувствует, что щекотно уже ему и нетерпёжно, да как извергнется в тело Акулины, да так сильно и много, что прям наружу ручей потёк. Текут по ногам девки ручьи розовые да липкие, а цыган елдаком домахивает, последние радости выжимает. Вытащил наконец орган свой, да девка тут же на земь упала, да не шевелится. Устала она от эмоций новых, да страданий приятных. Не может девка понять, почему хорошо то ей так. Да так хорошо, что про Матвея забыла и про стыд свой девичий.

Цыган встал, да видит, что Олюшка на Матвее сидит, да как на коне, на нём скачет, да постанывает. А у парня елдак в штанах, как башня стоит, вырывается. Ухмыльнулся цыган, потешился, да решил ещё пуще пошутить. Подошёл он ближе к Матвею, да отрезал ему путы из кушака сделанные, освободил парня. А тот, вместо мести лютой, да праведной, схватил Олюшку, да под себя как подомнёт. Девка аж вскрикнула, но не успела от неожиданности и вырваться. А парень уж елдак свой вытащил, да к щели раззадоренной да влажной приставил. Забыли и парень и девка, что наказание за это лютое, не воспротивился никто из них. Да как вдарит Матвей колом своим, да как вонзится он в тело юное да нежное. Запищала Олюшка, мамку вспомнила, да поздно уже, в ней орган мужицкий, порвал он печать девичью, да кровь пустил. А рядом цыган стоит улыбается, да член свой набухающий снова наглаживает. Видит цыган, что наяривает парень девку то, да сам возбуждается. Как налился его орган силами новыми, так он к Акулине ещё разок наласкаться подошёл, поднял ножку девушки, да вставил. Акулина только выдохнула. Нет сил уже у неё кричать, и стонать, кончились. Дышит девка, а цыган её снова наяривает. Лежит девка да на сестру свою младшую смотрит, а та не видит ничего, глаза зажмурены, да покрикивает. Ещё бы не кричать, когда кол мужицкий в тебе двигается, да наяривает. Да жёстко так, да быстро.

Насладился цыган ещё разок, да вылил ещё порцию. И Матвей то же в Олюшку струю пустил. Вытащил он орган свой, да отсел в сторонку. Вот только сейчас дума вернулась. Что делать то теперь? Сошлёт барин в каторгу. Сидит цыган довольный, видит, что кручинится и девка малая и Матвей, и говорит: «Не горюй! Утром со мной поедите, все вместе. У нас места всем хватит. И не найдёт вас