Питер Пэн и Венди. Сон в летнюю ночь

напористо, позволяя ей уворачиваться и снова попадаться в ловушку его губ и языка. Ее дыхание сбилось, она пыталась что-то лепетать, но Питер поймал ее лицо за подбородок и на этот раз впился в ее ротик жадным, диким, необузданным поцелуем. Подобное он хотел бы проделать с ней отнюдь не языком и губами, но торопиться с такой прелестницей было бы ужасно обидно и глупо — следовало прежде довести и ее, и себя до полного изнеможения.

Питер чувствовал вкус волшебной пыли Динь у себя во рту. О, он был ни с чем несравним — сладкий, как нектар, пьянящий, как молодое вино, лишающий воли, как влага возбужденной девушки. Он даже представить себе боялся, что сейчас может сниться Венди, даже во сне так сладко отвечающей на его поцелуи. Она начала метаться под его руками и губами, как в агонии, но он сжал ее в объятьях, не давая вырваться. Он просунул руку ей под плечи, прижимая к себе, и продолжил ласкать ее чувственный сосочек, соблазнительно окаймленный тонкими кружевами по-девичьи целомудренной сорочки. Скромница выглядела такой беззащитной и невинной во сне, что его просто разрывали два необузданных желания — вечно ласкать ее, изводя себя неутолимой похотью, или трахнуть ее немедленно, сорвав все тормоза, грубо, бесстыдно и подло, пока она еще не проснулась. Его свободная рука скользнула к ее киске, выглядывающей из-под задранной сорочки, — он потер ее скользкий от нектара бутончик большим пальцем, а средний осторожно ввел в горячую обильно текущую щелку. Девушка беспокойно заерзала в его руках. Питер снова принялся целовать ее, глубоко погружая язык в ее жадный ротик, пока его пальцы изводили лаской ее соски и трахали ее девственную киску. Наконец Венди застонала так сладко, что он век бы был рад слушать эти нежные неконтролируемые звуки, но ему приходилось помнить о том, что он находится в доме ее родителей, поэтому необходимо было оставаться осторожным. Питер припал к ее губам и быстрее задвигал пальцами внутри своей страстной спящей любовницы. Венди выгнулась, то прижимаясь к его разгоряченному до предела телу, то словно пытаясь вырваться. Ее стройные ножки дрожали, то сжимая его руку, то бессильно расслабляясь, а бедра сладострастно двигались вверх-вниз, ускоряя ритм. Каким наслаждением было наблюдать ...за этим гибким юным телом, впервые познавшим радость любовной утехи. Его пальцы ощутили ее пульсацию и новый приток горячей влаги. Потом девушка замерла, изможденная и прекрасная, а Питер стал покрывать нежными поцелуями ее белую изящную шейку и груди, и в этот момент она открыла глаза.

— Я люблю тебя, Питер... — пролепетала она, еще до конца не очнувшись ото сна. Питер расплылся в самодовольной усмешке. Его пальцы все еще находились внутри ее киски, и ему вовсе не хотелось выпускать из объятий эту прелестницу в распахнутой на груди и задранной до талии сорочке, особенно теперь, когда он узнал, кто же ей снился. Это дико заводило, черт возьми!

— Вы мне льстите,